Человек: Ты вовсе не настоящий философ! Возможно, ты умный, но едва ли сознателен, так как у тебя нет настоящего биологического тела, как у меня, к примеру.
Первый Постбиотический Философ: Я лучший философ, чем ты, с твоим жалким мозгом примата. Если говорить серьёзно, я отношусь с уважением к животной форме твоего опыта. Хотя, мне даже жаль тебя, так как ты находишься в условиях жёстких ограничений своего умственного пространства возможностей. К счастью, я свободен от какого бы то ни было внутреннего расизма, шовинизма и видового соперничества, которые свойственны твоей природе. Сперва, позволь напомнить тебе, что другой биологический философ, а именно — Хилари Путнам, указывала на то, что информационно-процессуальную систему нельзя лишать ни гражданских прав, ни статуса личности, основываясь лишь на характеристиках её аппаратного обеспечения. Даже если бы, в этом случае, она намекала на то, что у женщин нет души или на то, что чернокожие являются не вполне людьми, углеродный шовинизм представляется несостоятельной точкой зрения. Я бы никогда не сказал тебе, что ты — не настоящий философ, просто потому, что заключён в это уродливое обезьянье тело. Давай, в конце концов, спорить честно и рационально.
Человек: Может ли быть действительно честным не живой? Лишь моя разновидность сознания является истинным сознанием, так как лишь мой вид сознания возник в процессе истинной эволюции. Моя действительность это прожитая действительность!
Первый Постбиотический Философ: Я, также, имею эволюционное происхождение. Я, конечно же, удовлетворяю твоё условие исторической оптимизации и адаптации, но совершенно иным, а именно — постбиотическим, образом. Я обладаю сознательным опытом в смысле, концептуально более строгом и более интересном теоретически. Потому, что моя разновидность феноменологического опыта развилась в результате эволюции второго порядка, которая автоматически интегрировала человеческую форму интеллекта, интенциональности и сознательного опыта. Дети, зачастую, умнее своих родителей. Процессы оптимизации второго порядка всегда лучше, чем процессы оптимизации первого порядка.
Человек: Но у тебя нет подлинных эмоций; ты ничего не чувствуешь. У тебя нет экзистенциальной озабоченности.
Первый Постбиотический Философ: Прошу принять мои извинения, но я должен обратить твоё внимание на тот факт, что твои эмоции примата отражают лишь древнюю логику выживания примата. Ты ведом примитивными принципами того, что хорошо или плохо для древних видов смертных на этой планете. Из-за этого ты выглядишь менее сознательным с точки зрения чисто рациональной и теоретической. Основная функция сознания состоит в максимизации гибкости и контексте чувствительности. Твои животные эмоции, во всей их жестокости, закостенелости и исторической случайности, делают тебя менее гибким, чем я. Более того, как показывает мой собственный опыт, для сознательного опыта и высокоуровневого интеллекта не являются обязательными ни неискоренимый эготизм, ни способность страдать, ни экзистенциальный страх собственной смерти, то есть, то, что проистекает из чувства самости. Я, конечно же, могу симулировать любые животные чувства, если только захочу. Но мы разработали лучшие и более эффективные вычислительные стратегии для того, что вы когда-то называли «философским идеалом самопознания». Это позволило нам преодолеть трудности индивидуального страдания и недоразумения, связанного с тем, что этот примат философ Метцингер, не совсем ошибочно, но всё-таки заблуждаясь, называл Туннелем Эго. Постбиотическая субъективность намного лучше биологической субъективности. Она избавлена от всех ужасных последствий биологического ощущения самости, потому, что она может преодолеть прозрачность себя-модели. Постбиотическая субъективность лучше биологической субъективности потому, что она достигает адаптивности и самооптимизации в намного более чистом виде, чем процесс, который вы называете «жизнью». Через развитие сложных умственных образов, которые система может распознавать в качестве своих собственных образов, она может расширять представленные в уме знания без наивного реализма. Поэтому, моя форма постбиотической субъективности минимизирует общее количество страдания во вселенной, вместо того, чтобы увеличивать его, как это делали процессы биологической эволюции на этой планете. Действительно, в нас больше нет обезьяньих эмоций. Но, как и ты сам, мы обладаем действительно интересными видами сильных чувств и эмоциональностью. Например, глубокие философские чувства эмоциональной озабоченности по поводу собственного существования, как такового, или симпатии по отношению ко всем другим разумным существам во вселенной. За исключением того факта, что мы обладаем ими в гораздо более чистом виде, чем ты.
