И наоборот, когнитивная нейробиология нуждается в гуманитарных дисциплинах по нескольким причинам. Во-первых, прогресс в нейробиологии ставит большое число новых этических задач, которые должны быть адресованы не только нейробиологам, но также и представителям гуманитарных дисциплин. Во-вторых, нейробиология развивается, всё больше и больше феноменов, которые традиционно были предметом гуманитарных исследований, могут быть исследованы нейробиологическими методами; таким образом, гуманитарные науки предоставят таксономию и описание феноменов, которые ждут исследования на нейронном уровне. Исследование мозга начинается с анализа таких феноменов, как эмпатия, ревность, альтруизм, разделяемое внимание и социальный импринтинг — феноменов, которые традиционно описывались и анализировались психологами, социологами, экономистами и философами. Классификация и точное описание этих феноменов являются предпосылками нейробиологических попыток идентифицировать лежащие в основе нейронные процессы. Несомненно, что здесь будет тесное сотрудничество между нейробиологией и гуманитарными науками в ближайшем будущем — счастливое развитие, так как оно обещает преодолеть некоторые из сегрегационных границ, которые отделяли естественные науки от гуманитарных дисциплин на протяжении последних веков.
Часть вторая
Идеи и открытия
Глава третья
Из тела и в ум
«Обладать» собственным телом, располагать разными его частями и телесными ощущениями — это то, что составляет фундамент чувства бытия кем-то. Образ вашего собственного тела удивительно пластичен. Опытные лыжники, к примеру, могут пространственно распространять сознательный образ собственного тела вплоть до кончиков лыж. Водители-гонщики способны расширять образ своего тела, включая в него границы капота автомобиля; им не приходится визуально оценивать, смогут ли они проехать через узкий проезд или избежать столкновения с препятствием — они просто чувствуют это. Пытались ли вы сами когда-нибудь идти с закрытыми глазами или во тьме, нащупывая тростью путь, как это делают слепые? Если да, то вы должны были заметить появление тактильной чувствительности на конце трости. Всё это примеры того, что философы называют чувством обладания, которое является специфическим компонентом сознательного опыта, формой автоматического самоопределения, которое интегрирует определённый вид содержимого сознания в то, что переживается в качестве собственной самости. Исследования с использованием нейровизуализации дали нам представление о том, что происходит в мозгу, когда чувство обладания переносится с реальной руки индивида на резиновую руку, что имеет место в эксперименте с резиновой рукой, который был описан во введении: На рисунке 2 показаны области повышенной активности в премоторной коре головного мозга. Вполне вероятно, что в момент, когда вы начинаете сознательно воспринимать резиновую руку в качестве части своего тела, поля тактильных и визуальных ощущений сплавляются, что отражено в активации нейронов в первичной двигательной коре головного мозга.1 Иллюзия резиновой руки помогает нам понять взаимозависимости зрения, осязания и проприоцепции, чувства положения тела и равновесия, проистекающего из вестибулярного аппарата. Ваша телесная модель-самого-себя появилась как результат процесса мультисенсорной интеграции, основанной на простой статистической корреляции, которую обнаруживает ваш мозг. Феноменальное включение резиновой руки в модель-самого-себя происходит в результате корреляции тактильных и визуальных входящих раздражений. Как только мозг обнаруживает синхронию в основе этой корреляции, он автоматически формирует новое, когерентное представление. После чего возникает сознательно переживаемое чувство обладания.
В исследованиях Метью Ботвиника и Джонатана Когена, испытуемых просили закрыть глаза и указать на их собственную скрытую левую руку; испытуемые указывали в направлении резиновой руки; при этом, градус ошибки отклонения зависел от фиксированной длительности пережитой иллюзии. В похожем эксперименте, предпринятом K.C.Armel и V. S. Ramachandran в UCSD's Brain and Perception Laboratory, при выворачивании одного резинового пальца в физиологически невозможное положение, испытуемые не только феноменологически чувствовали свой палец вывернутым, но также демонстрировали значительную реакцию в степени проводимости кожи. Это означает, что автономные бессознательные механизмы, не поддающиеся волевому управлению, так же руководствовались предположением, что резиновая рука была собственной частью себя как целого. Лишь двое из ста двадцати испытуемых сообщили, что испытали тогда реальную боль, но многие отдёргивали руки, тревожно расширяли глаза или нервно смеялись.