Тунгусский Робинзон

В голове он принялся рассчитывать длину огнепроводного шнура. Зная законы физики, скорость горения шнура, можно было с точностью до миллиметра рассчитать место взрыва. Нельзя было допускать, чтобы тротил упал на скалы, так как от удара он, прорвав мешок, просто мог разлететься по сторонам. От такого взрыва эффекта никакого не было бы, а это могло сорвать дерзкий план по нейтрализации банды.

— Витя, выходим на объект, высота метров тридцать! Я хочу с братвой побазарить о судьбе нашей скорбной. Как только я махну рукой, ты поднимай машину.

— Серый, ты только не промахнись! А то потом нам придется удирать отсюда, а они из нас решето сделают.

— Ты, майор, не писай в компот, я еще и не в таких передрягах бывал. Эх, у меня кураж попер! Вот она — жизнь настоящего десантника. У меня такое ощущение, что я очнулся после долгой спячки. Давай, поехали, жми свои педали! — сказал Сергей и, машина нырнув, пошла над самым лесом.

Сейчас в груди бывалого разведчика горел огонь. Адреналин выбрасывался в кровь все новыми и новыми порциями. Вот она та жизнь, о которой он мечтал восемь лет. Чувство опасности, чувство боевого азарта, вот, что проснулось в нем.

Лютый по-привычке запел. Восемь сантиметров шнура, пять секунд и от борта бандитов останутся только заклепки.

Вертушка вышла на боевой курс и, выскочив из-за леса, зависла над поляной.

— Братва, глянь, в натуре, наш бортик вернулся! — сказал Копченый, задирая свою жареную физиономию. — Во, покойнички зажигают!

— Ты че, Копченый, совсем двинулся? Это же другая вертушка! — стал оправдываться Семен.

Сергей открыл дверь борта и помахал братве, которая недоуменно таращила глаза в небо, стараясь рассмотреть новоявленных спасателей.

— Эй, давай к нам! Глянь, поляна накрыта, водка есть, шашлык есть! Бабу, если надо, то надуем, у нас резиновая в рюкзаке лежит!? — проорал Феделя, махая Сергею.

— Ну вот, подмога прикатила, — сказал Росомаха. — Хорошо мы тачку на вольные хлеба запустили.

— Так че, Сеня, в натуре, это наш или не наш борт?

— Да не наш. Там же, кроме покойников никого не было. Ну не воскресли же? — сказал Семен.

— Ну что? Ты тут так и будешь теперь висеть, как глист на веревочке? Пока у тебя, урод, солярка не кончится? — заорал Росомаха, и помахал кулаком Сергею.

Сергей тоже помахал в ответ и улыбнулся. Достав рюкзак, он показал его Ивану и, подпалив шнур, скинул вниз. Мешок упал точно на автомат перекоса борта бандюков и завис на нем.

Сергей махнул рукой, и борт свечой пошел вверх, удаляясь от братвы, которая смотрела то на улетающий борт, то на свою вертушку, на которой висел рюкзак…

— Это, наверное, подарок, — сказал Копченый.

И в этот самый момент взрыв оглушительной силы разорвал автомат перекоса так, что лопасти отлетели в разные стороны. Борт, вспыхнув факелом, загорелся ярким пламенем и повалился на бок. Черный и белый дым, перемешиваясь, стал столбом подниматься вверх.

Братва, придя от взрыва в состояние полнейшей паники, бросилась врассыпную, прячась за камнями. На таких разборках, когда на головы падают подобного рода фугасы, им еще не доводилось бывать.

Ваня Росомаха, упав на четвереньки, в страхе, словно гепард промчался метров пятьдесят, забыв даже про цель своего визита. А в это время, стрекоча лопастями, борт МИ-8 улетал вдаль, оставляя за собой взорванный борт, дым, огонь и до смерти перепуганную братву.

Лютый за результатом бомбометания наблюдал сквозь открытую дверь. Закрыв ее, он влез в кабину и с чувством полного удовлетворения пожал руку пилоту.

— Вот это настоящий кайф! Красиво, Санек, у нас получилось. Они теперь вряд ли очухаются. Теперь можно и домой лететь. Хочешь, отметим нашу первую победу, а хочешь, возьмем еще тротила и снова, как жахнем! Мы им, сукам, устроим падение Берлина! — сказал Лютый, еле сдерживая смех.

Ваня Росомаха, придя в себя, изрыгал из себя проклятия и потоки ядреного русского мата. В истерике он собрал братву и, стараясь найти виновного, стал придираться к каждому своему боевику, чтобы отвести от себя подозрение в своей несостоятельности.

— Это что было, мать вашу? Кто мне скажет, почему нас бомбил какой-то мудак? Что теперь мы будем делать? Как будем теперь добираться до дома? Ты, сука, Семен, во всем виноват! Ты, тварь, всех нас подставил!!!

— Чего, я? А Копченый? А Витек? А Мотыль? Да и ты сам, Михалыч, что говорил? — заорал Семен. — Летите сюда, мальчики, мы вам бабу резиновую надуем!!!

— Бля… Бля…Сука, ни золота, ни борта… Я вернусь, я этому херову мэру устрою! Я ему, бля, жопу вместо рожи натяну! Будет, сука, знать, как честных людей баламутить! Так, братва, диспозиция такая: идем на восток на Стрелку-Чуни или на северо-запад на Учами. Что туда, что туда — около двухсот верст. Мы как раз посреди этого гребаного плато. Мать бы его….

— Не суетись, Михалыч, давай попробуем в свои сети загнать вертушку. На хрена нам по тайге переться, с комфортом полетим!? МИ-8 это не МИ-2, - сказал Семен, беря разум в руки.

— Точно, Михалыч! Они же явно вернутся. Нужно только отследить, куда они тарятся?