Тунгусский метеорит

Теперь у Михаила вытянулось лицо, и с него сразу слетел хмель. И чего это он так разволновался?

– Иван Павлович, знаете, что это за «флюс» на склоне кратера? Это либо выброс, либо отвал породы! Мне представляется второе более вероятным, эти японцы решились всё же вскрыть кратер, эти сукины дети роют тоннель! Хотел бы глянуть одним глазком на то, что они там откопают, – воскликнул Михаил.

– Так какие проблемы, Михаил Николаевич? Давайте махнём к кратеру, – ответил Подушкин, глаза его сверкали пьяным азартом.

– Так всё наше оборудование погибло на пожаре, а у меня к тому же сгорели и документы, – сказал Михаил.

– Ну, второй беспилотник я не обещаю, а всё остальное достать можно, – уверенно ответил Подушкин.

Михаил вопросительно посмотрел на меня, хотя и так было ясно, что он согласен.

Ладно, Михаил – он по натуре – авантюрист, в хорошем понимании этого слова, конечно. Но, оказывается, и Подушкин – адреналиньщик, просто ловко маскируется! Психи ненормальные, пусть едут куда хотят, а с меня хватит!

8. Патомский кратер (Маклай)

Снимки, присланные Элеонорой, меня буквально потрясли. Неужели Патомский кратер вскрылся? Или его вскрыли? Но кто мог решиться на такое? Японцы? Вряд ли! Для того, чтобы вести горные проходческие работы, нужна техника и немалые материальные ресурсы. И наглость! Скорей всего, это дело рук «черных старателей», а японцев, как и нас, мог заинтересовать вывал породы на склоне кратера на спутниковых снимках.

Подушкин тоже был заинтригован этим событием. Не думаю, что он тогда верил в особое содержимое кратера, скорей всего, его заинтересовало возможное участие японцев в этом преступлении. Ну, это понятно, сыщик – он и есть сыщик! А вот Николай неожиданно заупрямился, мол, вскрытие кратера на особо охраняемой территории, если это было умышленное вскрытие, – не просто преступление, а вандализм, и им должны заниматься правоохранительные органы. А если это самопроизвольное вскрытие, то им должны заниматься компетентные специалисты из академии наук.

Вообще-то, Николай человек мягкий и покладистый, но если уж упрется, то переубедить его трудно. Мои доводы по поводу того, что кроме снимков никакими весомыми фактами мы не располагаем, не помогали. Нужный аргумент нашел Подушкин, мол, хорошо – не хотите лететь к кратеру, не надо, тем более, что в Красноярске вас, Николай Александрович, с нетерпением ожидают журналисты. Разумеется, Николай понял, что единственный способ избежать встречи с журналистами – это лететь с нами.

Подушкин, как и обещал, достал всё необходимое для новой экспедиции и спустя неделю мы перелетели на вертолете из Бодайбо в ближайший к кратеру посёлок под названием Перевоз. Вертолет на целых две недели был в нашем полном распоряжении, мы могли бы ограничиться простым облётом кратера, и многое, если не всё, стало бы ясно. Но вертолёт мог бы спугнуть «черных старателей», если таковые действительно вскрывают кратер. Поэтому мы решили провести тихую наземную разведывательную операцию. Вертолёт должен был забросить нас в тайгу, поближе к кратеру, и уйти незамеченным в посёлок. Далее предполагалось, скрытно, тайгой дойти до жилища оленевода Непряхина, что расположено в десяти километрах от кратера, обустроить там базовый лагерь, а уже оттуда сделать вылазку к кратеру.

Для перехода по тайге нам нужен был проводник. В посёлке, хоть и с большим трудом, нам всё же удалось уговорить одного из местных якутов охотников, Василия Самохина. И то, Василий согласился довести нас только до избы Непряхиных. Участвовать в вылазке к кратеру Василий категорически отказался, мол, место плохое, олени там пропадают, ученые, что ни год, помирают, не дойдя, а сам Непряхин, и вовсе, со всей семьёй сгинул.

Рано утром вертолет высадил нас в нескольких километрах от избы Непряхиных. Предполагалось, что мы доберёмся туда уже к вечеру, но Подушкин в самом начале пути подвернул ногу, поэтому мы добрались до избы только к вечеру следующего дня. Если изба будет пуста, Василий собирался переночевать с нами, а утром отправиться в обратный путь. Если же нет, то он должен был помочь нам найти другое место для базового лагеря.

До самой темноты мы наблюдали за избой. Не обнаружив присутствия людей, мы вошли в избу и стали устраиваться. Тут и произошел забавный разговор по поводу медвежьего уха.

А с ухом вышло следующее. Василий заметил у меня на груди под курткой медвежье ухо на верёвочке и заинтересовался, откуда оно у меня. Обстановка располагала, и я начал рассказывать про охоту на медведя, как обычно, слегка привирая. Лицо Василия, по ходу моего рассказа, всё мрачнело и мрачнело. Довольный произведённым эффектом, я стал привирать больше. Николай, слушая меня, только крякал. Короче, под конец моего рассказа выходило, что медведь был хитёр, как дьявол, но его это не спасло.

– Надо дождаться утра и уходить, к кратеру вам идти нельзя, – немного помолчав, сказал Василий.

– Это ещё почему? – изумился я.

– Кратер там, – Василий показал направление рукой.

– И что? – спросил я.