Туманы сами не рассеиваются (повесть и рассказы)

— А ты ему лично об этом говорил? — поинтересовался Кольхаз.

— Нет, конечно.

Вскоре Зимлер вернулся в комнату, оживленный и радостный. Вслед за ним появился и Ульф, который, бегло окинув комнату взглядом, убедился, что здесь наведен порядок.

После отбоя, когда все уже спали, Кольхаз долго не мог заснуть.

Он думал о записной книжке Раудорна, в которой он вычитал кое-что интересное. Сейчас же ему захотелось кое-что написать. Он пошел в клуб, где в это время не было ни души. Перелистав несколько страниц, он начал писать: «Что такое слова? Выражение мысли на бумаге. Никогда раньше я не понимал того, как осторожно нужно с ними обращаться…»

В полночь пошел дождь, но к утру небо снова стало безоблачным. Когда Рэке и Кольхаз вывели новичков из ворот заставы, дул легкий ветерок.

— Смотрите в оба и старайтесь как можно больше замечать, — наставлял новичков Рэке, когда они свернули с каштановой аллеи в сторону границы. — Пограничник должен знать свой участок, как свои пять пальцев, знать каждое дерево и каждый куст.

— Все ясно, — согласился Зимлер. — Такое качество нужно не только пограничникам. Что мне здесь у вас особенно нравится, так это чистый воздух и красивый ландшафт. Я люблю природу.

— Жизнь у нас простая и суровая. Не каждое утро бывает таким ясным, а воздух иногда намного свежее, чем хотелось бы.

— Разумеется, жизнь нужно воспринимать такой, какова она есть! — продолжал философствовать Зимлер.

— Жизнь нужно еще и переделывать, — возразил ему Рэке.

— Конечно, я именно это и имел в виду.

— Имели? — удивился Ульф. — А мне показалось, что мы с вами кое в чем не сходимся во взглядах.

— Возможно. Да это и естественно. Одно лицо бывает обычно похоже на другое, но в то же время они в чем-то разные.

Кольхаз шел сзади и, слушая болтовню Зимлера, все больше и больше настраивался против него.

На поле стояли озимые. Дуке сошел с тропы и сорвал несколько колосков.

— Эта зима обойдется нам в несколько миллионов, — пробормотал он. — У нас в районе почти все озимые вымерзли. Я видел это собственными глазами. Придется все перепахивать заново. У вас, правда, этого не случилось. В этом году ни у одного крестьянина не будет никакого отпуска: работы будет по горло!

— Я мало что понимаю в этом, — заметил Кольхаз, — но говорят, что техника может выручить. Жители соседнего села закончили сев за одну неделю.

Дуке засмеялся.

— Мы тоже работали не смыкая глаз семь дней и семь ночей. Машины не останавливались. Ели прямо в поле. Уставали так, что и объяснить нельзя.

— Что ж, в этом году тебе этим заниматься не придется, — констатировал Кольхаз.

Дуке окинул Кольхаза удивленным взглядом и недовольно пробормотал:

— Вы себе не представляете, какое наслаждение испытываешь, когда вспашешь поле и увидишь плоды своего труда…

— Прости, — сказал Кольхаз, — я не хотел тебя обидеть, право, не хотел.

— Ладно, что уж там. Ты член партии?

— Нет. А что?

— Да так просто. Я вчера прочел твое стихотворение в стенгазете. И мне показалось, что ты партийный.

— То, что написал я, может написать не только член партии. — Заметив, что они несколько поотстали от остальных, Кольхаз прибавил шагу.

Когда они вышли к опушке леса, Ульф предупредил солдат:

— Теперь все разговоры прекратить. Мы с вами не на тренировке, а на обходе государственной границы. Вперед!

Они шли по малохоженой тропинке, скрывающейся в зарослях густого кустарника. Фельдфебель показывал солдатам следы зверей, называл их, обращал особое внимание на еле заметные тропки, которые вели от границы в глубь территории: по ним может пройти нарушитель границы.

Через несколько минут они подошли к контрольно-следовой полосе, а затем вышли к наблюдательной вышке.

— Рядовые Кольхаз и Зимлер, занимайтесь наблюдением, остальные — за мной! — приказал Рэке.

Кольхаз спрыгнул в окопчик, отрытый сбоку от вышки.

— Иди сюда! — позвал он Зимлера. — Ты наблюдаешь вправо вплоть до таможенного домика, я — влево.

Зимлер кивнул и, осторожно спустившись в окоп, начал очищать грязь с брюк.

Заметив это, Кольхаз усмехнулся и подумал: «И нужно же было, чтобы мне достался именно он, а не Дуке или Брунер…»

Зимлер с любопытством осмотрелся. Он о чем-то спрашивал Кольхаза, но тот давал односложные ответы.

Вскоре к ним подошел фельдфебель и приказала

— Проводите рядового Зимлера на вышку.

— Слушаюсь! — сказал Кольхаз и полез на вышку.

Когда они оказались на самом верху и подошли к окошку, прорубленному в будке часового, Кольхаз стал знакомить новичка с местностью, показывал и называл местные предметы, деревеньки, расположенные по ту сторону границы.

Зимлер слушал внимательно, вопросов задавал мало.

Когда все было уже названо и Кольхаз хотел было спускаться, Зимлер вдруг спросил:

— Скажи, ты что-нибудь против меня имеешь?

Кольхаз удивленно обернулся и спросил:

— Почему ты так решил?

— Я это просто интуитивно чувствую. Без интуиции жить нельзя. Правда, тебе она не нужна.

— Это почему же?

— Глаза человека, говорят, являются зеркалом его души. У тебя же таким зеркалом является все лицо, на котором выражается все, о чем ты думаешь. Вот почему я и отгадал твои мысли.