Туманы сами не рассеиваются (повесть и рассказы)

— И все же Кольхаз не прав! Никто не спорит против того, что люди смертны, однако человек живет на земле ради жизни, а не ради смерти! В стихотворении нет ни строчки о смысле жизни. Именно от этого у слушателей и бегают мурашки по спине.

— А как же тогда быть с «Оптимистической трагедией»? — не сдавался Кольхаз. — Человек умирает, а его дело живет. Может, кто иначе мыслит, я лично — только так и понимаю. Я полагаю, что нет никакого смысла требовать от каждого человека, чтобы он мыслил так, а не иначе.

— А вы Маяковского читали? — спросил Трау Кольхаза.

— Да, конечно.

— У него есть стихотворение о смерти одного поэта…

— О смерти Есенина! — воскликнул Кольхаз, и в глазах его засверкали радостные искорки. — Я знаю это стихотворение. Правда, не все знают, как сам Маяковский ушел из жизни…

— Это нисколько не меняет сути дела, — перебил солдата Трау. — Товарищ Рэке абсолютно прав. Маяковского уже давно нет с нами, а его книги живут. Каждое его стихотворение от начала и до конца пронизано оптимизмом.

Ульф в душе злился на себя за то, что он так мало читал стихов. Солдаты с любопытством поглядывали на Кольхаза, который молча что-то искал в своей папке. Наконец он вытащил из нее лист бумаги и прочел короткое стихотворение, в котором он в поэтической форме отрекался от бога.

— Вот это хорошо! — громко похвалил солдата Ульф.

Все снова заговорили, загалдели.

— А я все равно чего-то не понимаю, — сказал растерянно Поль. — Я считаю, что стих не закончен… в нем чего-то не хватает…

— Чего в нем не хватает? — спросил Кольхаз.

— Я не знаю, чего именно, но чего-то не хватает…

Гартман молчал.

— Скажи, что именно тебе не понравилось? — спросил Трау у Поля.

— Я чувствую, что тут что-то не так, но что именно, выразить не могу.

— Тогда я попытаюсь сделать это за вас, — проговорил учитель, снимая очки. — Стихотворение действительно кажется незавершенным. Оно не закончено, а жаль… Автор должен доработать его до конца…

— Что значит доработать? — с недоумением спросил Кольхаз.

— Я думаю, нам нельзя так строго подходить к начинающему поэту, — заметил Рэке. — Он свое отношение выразил как умел…

Тогда слова снова попросил Трау:

— Я постараюсь внести ясность, помочь вам понять изложенное в последнем стихотворении. Автор, как я его понимаю, отвергает бога, так?

— Да, — ответил Кольхаз.

— Хорошо. Вы пишете, что отреклись от бога и идете своим путем. Но не пишете, каким именно, то есть за вами, товарищ поэт, остался ответ на этот вопрос.

— Я не обязан отвечать на все вопросы, поставленные в стихотворении. Это не анкета, где нужно обязательно ответить на все вопросы.

— Согласен, однако все же лучше ответить. Разве я не прав?

— В принципе я с вами согласен, — сказал Кольхаз, — но свою точку зрения я высказал вполне точно: я не признаю бога, и все!

— Но далее ты прочел, что идешь своим путем, но, каким именно, не говоришь. Вот этого-то, видимо, и не понял Поль. Так или нет?

Поль подтвердил и хотел было еще что-то сказать, по Кольхаз опередил его:

— Теперь я понял. Выходит, мне нужно было написать, что мой путь ведет из Рима в Москву. Вы этого хотите?

В зале стало тихо-тихо.

Учитель усмехнулся и сказал:

— Если вы так хотите выразиться, то так и напишите… Нужно же что-то противопоставить богу и церкви, от которой вы отрекались. На «ничейной» земле вы не должны останавливаться, так как на ней нет жизни. Нужно занять вполне определенную позицию!

Кольхаз пытался защищаться, говоря, что он не собирается находиться между фронтами.

— В таком случае Поль прав, вам нужно доделать стихотворение!

В этот момент в зал вошел дежурный и что-то сказал Гартману на ухо, после чего обер-лейтенант встал и сказал:

— К сожалению, я должен прервать нашу дискуссию. Вы, товарищ Трау, останьтесь, а вы, товарищ Альбрехт, постройте взвод.

— Вот всегда так, ничего не дадут доделать до конца, — заметил долговязый Кениг.

10

Спустя четверть часа Рэке узнал о причине, по которой застава была поднята по тревоге. Со вчерашнего дня исчез из соседнего с заставой села шестнадцатилетний парень, по фамилии Рольф Бекер. В пять часов вечера его видели с друзьями в пивнушке, где они много пили. И потом он как в воду канул.

Вечером того же дня один из друзей Рольфа рассказывал гауптвахмистру Ленерту о своем друге.

Ленерт отнесся к ее рассказу сначала с некоторым недоверием. Потом он все же решил зайти к Бекерам домой, где застал лишь старика Бекера, да и то в состоянии сильного опьянения. Рольфа дома не оказалось, и никто из друзей не мог сказать, куда он девался.

Когда взвод был построен, лейтенант Альбрехт разделил его. Одна группа была послана для усиления наряда, несущего охрану государственной границы, а отделение Ульфа направлено на поиски парнишки.

Однако, прежде чем отправиться на поиски, командир роты капитан Куммер пригласил командиров отделений к карте и поставил им конкретные задачи.