Туманы сами не рассеиваются (повесть и рассказы)

Когда Рэке вошел в комнату, где располагалось его отделение, Шонер подал команду «Смирно!» и доложил. Рэке увидел, что Раудорн гладит себе выходные брюки, Поль заправляет койку, а Кениг пришивает пуговицы к тужурке.

— А где Кольхаз? — спросил Рэке.

Шонер смущенно посмотрел на товарищей и не спеша ответил:

— В клубе он, забрал свою писанину и ушел.

Не говоря ни слова, Рэке подошел к шкафчику Кольхаза и заглянул в него. Все вещи лежали в полном порядке.

— Я разрешил ему пойти в клуб, так как он привел все свои вещи в порядок, — объяснил Шонер. — Какой смысл ему сидеть без дела здесь?

— А где его второй френч? — спросил Рэке. — Не может же он натянуть на себя оба?

— Френч его у меня, — сказал спокойно Кениг. — Я как раз пришиваю к нему пуговицы, а то он сам не умеет. Если он сам пришьет, то они у него или болтаться будут, как украшения на елке, или же он так их пришьет, что на них невозможно будет застегнуться. Вот я и решил помочь ему в этом.

— Вот оно что! Вы это умеете, а он нет…

— Да…

— И вы на это соглашаетесь. А он пусть гуляет?

Шонер молчал.

— Да я ему сам предложил свои услуги, товарищ фельдфебель, — проговорил Кениг. — На него ведь смотреть тошно, когда он тычет иглой, а у меня раз, два и готово!

— Прекратите болтовню! — приказал Рэке и послал Шонера за Кольхазом.

— Могу я сказать что-то? — спросил Поль у фельдфебеля, когда ефрейтор вышел из комнаты.

— Да, конечно.

Поль сделал несколько шагов по направлению к командиру и сказал:

— Вы несправедливы по отношению к Кенигу. Он взялся пришить пуговицы Кольхазу из чисто дружеских побуждений. И вы тут не правы.

— Хороши дружеские побуждения! — ответил Ульф. — Дружба предусматривает взаимную помощь, уважение и признание других. А что делаете вы? Вы потакаете Кольхазу!

— Это совсем не так. А что касается пуговиц, то Кольхаз действительно не умеет их пришивать.

— Пусть учится. Мне, например, и в голову не придет позволить вам штопать мои носки, а когда вы займетесь этим малоприятным занятием, я буду читать уставы или же заучивать химические формулы. Так?

Поль, соглашаясь с Рэке, кивнул.

Вспомнив свой разговор с лейтенантом, фельдфебель спросил Кенига:

— Расскажите мне, как было дело с надувной подушечкой?

Кениг встал и, не зная куда ему деть свои непомерно длинные руки, заикаясь, начал рассказывать:

— С пуговицами все — истинная правда, а вот с резиновой подушечкой… Я как-то не подумал, товарищ фельдфебель. Честное слово! Такую вещицу на самом деле удобно иметь под задом. Особенно мне, у которого кости бьются друг о дружку. Когда я работал на кране, то всегда ее себе подкладывал. Мне папаша посоветовал.

Солдаты не выдержали и рассмеялись.

— Хорошо, не будем сейчас об этом, — перебил солдата Рэке, который сам с трудом сдерживал смех. — Отошлите свою подушечку бандеролью домой. А Кольхаз в следующий раз пусть сам пришивает себе пуговицы.

— Понятно, — ответил Кениг.

В этот момент в комнату вошел Шонер, а вслед за ним и Кольхаз.

Ефрейтор доложил Рэке о том, что его приказ выполнен.

— Где вы были? — спросил фельдфебель Кольхаза. — В клубе. Мне разрешил ваш заместитель.

— Время, которое отведено распорядком дня для приведения себя в порядок, должно использоваться по назначению, товарищ рядовой. И вы не имели права отлучаться в это время.

— Я же отпросился, и товарищ ефрейтор отпустил меня. Из клуба я никуда не отлучался.

Рэке понимал, что солдат абсолютно прав, но ему не понравился тон, которым Кольхаз разговаривал с ним.

— По-вашему выходит, что поэту не обязательно самому приводить свои вещи в порядок! — строго проговорил Рэке. — Уметь держать в руках иголку с ниткой — это для него унизительно, пусть этим занимаются другие, не так ли? Поэзия не терпит никакого попечительства. Учтите это. Вы, кажется, сами так говорили, а?

— Я вижу, вы хорошо обо всем проинформированы. Я только хотел бы знать, как долго за мной будут наблюдать.

— До тех пор, пока вы наконец не поймете, как себя следует вести, и не будете забывать о том, что вы тут не один. А еще я требую, чтобы вы обращались ко мне, когда в следующий раз захотите получить увольнительную!

— Как вы хотите!

— Это не мое желание, а приказ! — сказал фельдфебель и приказал Шонеру без десяти три построить отделение для проведения занятия по преодолению штурмовой полосы. Фельдфебель пошел к выходу.

Никто из солдат даже не пошевелился.

Ульф вернулся в свою комнату и остановился у окна. «Что же мне теперь делать? Как поступить? — думал он. — Если Кольхаз оторвется от ребят, будет еще хуже. Командир взвода в общем-то прав. Нужно в первую очередь опереться на Поля и Раудорна».

Раздался стук в дверь. Вошел Раудорн.

— Что случилось? — спросил Ульф. — Почему вы не готовитесь к занятиям?

Раудорн, не отвечая на вопрос, решительно сказал:

— Я думаю, что так дальше продолжаться не может, иначе все пойдет насмарку.

— Ты хочешь поговорить со мной как старший поста или как секретарь комсомольской организации?

— И так и этак, иначе я не могу. Да это и не имеет значения. Важно, чтобы впредь у нас было иначе.

— Садись.