Туманность Ориона

Об этом думали тысячи людей на сотнях планет. Людей, облеченных властью или просто алчущих ее.

Скоро, очень скоро начнется крупный дележ Галактического пирога, и тогда все условности, моральные ценности, которые оставила в наследство почившая Конфедерация, полетят к Дьяволам Элио — это Покровский знал наверняка.

Власть в пространстве получит тот, кто окажется готовым принять и нести ее бремя.

Генерал вернулся за терминал. Он больше не испытывал сомнений. Пора было начинать действовать, но прежде чем он сделает свой первый шаг, следовало поставить последнюю точку над «i».

На осветившемся мониторе возник объемный контур космического корабля, изображенного на смазанных моментальных снимках.

Покровский смотрел на него и думал:

«Неужели вот так, в виде случайно попавшей в твои руки информации, приходит Судьба? Сколько человек видело эти снимки и не придало им должного значения, не остановило кадр, не попыталось поймать ускользающий контур чего-то до боли знакомого…»

Генерал знал ответ на заданный самому себе вопрос.

Иваны, родства не помнящие, никогда не выстроят новую реальность. Вся кичливая тысячелетняя история Конфедерации начиналась отсюда, с Земли, но об этом не принято вспоминать.

Ни следователь, беседовавший с Меркуловым, ни сам пилот орбитального штурмовика не помнили настоящего прошлого.

Им хватало своих кладбищ кораблей, оставшихся после двух галактических войн. Кладбищ, за которыми наследники Конфедерации и уследить-то толком не могут. Они погрязли в узких рамках своих планетных интересов, а общечеловеческая история сегодня уже не волнует умы людей, она считается дурным тоном, областью отвлеченных, оторванных от реальности знаний…

Действительно, что за смысл обращать внимание на мертвый артефакт, промелькнувший где-то на границе кадра, даже не захваченный фокусом зрения этого Меркулова? Люди уже привыкли, что в некоторых секторах космоса, куда ни ткни, попадешь в какие-нибудь останки человеческой деятельности.

Для того чтобы обратить внимание на корабль, сфокусироваться именно на нем, нужно было знать этот контур.

Сотрудники Покровского его не знали, но имели четкую директиву — не упускать ничего, ни малейшей странности, способной иметь какую-то информационную ценность.

Ну а сам генерал этот контур знал. Он жил историей, дышал ею, для него она являлась не только прошлым, в котором слово «Земля» звучало как нетускнеющий символ цивилизации, — эта история помогала ему сберечь надежду на будущее. Именно потому он и не упустил зерно истины в потоке информационных плевел…

Пальцы генерала легли на сенсорную клавиатуру.

Умная программная оболочка, отреагировав на касание, ожила, услужливо укрупняя модель, затем разделила экран на два оперативных окна.

В одном медленно вращалось объемное изображение артефакта, а в другом появилась компьютерная модель некоего космического корабля, такого, каким он был заснят когда-то давным-давно, еще до старта.

Сходства осталось немного — время и космос нещадно и бесцеремонно поработали над ним, но Покровский уже не сомневался — это был ОН.

Повинуясь воле генерала, глянцевитая модель прекратила свое вращение. Касание сенсора — и борт корабля взорвался, отстреливая сотни спускаемых модулей, плиты обшивки встали на ребро, открыв продолговатые щели вакуум-створов, да так и остались торчать, до неузнаваемости обезобразив внешний вид конструкции.

Еще касание — и исчез лес ажурных антенн. Потом видоизменилась корма, сложив пространственную вилку двигательных секций в непривычное, но принципиально возможное положение.

Теперь и в правой, и в левой части монитора медленно поворачивались вокруг своей оси две одинаковые конструкции.

Без сомнения, кораблем со снимка являлась «Альфа» — первый колониальный транспорт Человечества, канувший в неизвестность более тысячи лет назад.

Теперь оставалось найти его, узреть воочию, узнать, что творится на его борту и какова судьба пятисот тысяч человек, которые были заключены в узилища низкотемпературных усыпальниц.

* * *

Для встреч с оперативниками у Покровского было несколько излюбленных мест.

В этот раз он выбрал старый промышленный район разрушенного временем мегаполиса. Для такой конспирации имелись веские причины.

Хотя Конфедерации Солнц, некогда победившей Землю, более не существовало, но в пространстве остался царить порожденный ею монстр — Совет Безопасности Миров. Конечно, после развала единого экономического пространства он уже не являл собой той силы, какой обладал несколько десятилетий назад, но большинство межпланетных договоров все еще действовало. В том числе и пресловутые параграфы Элианского Протокола, где были четко прописаны границы суверенитета планеты Земля.