Тулку на испытательном сроке

Иди оказалось неожиданно тяжело, поскольку меня начала бить мелкая дрожь. Я как-то неожиданно остро понял, что сейчас придётся умереть. Вполне возможно, что мучительной смертью. И более чем вероятно, что вместо успешного переселения в тело клона, ждёт меня путь через бардо[2] на перерождение. В этот раз я твёрдо нацелился выполнить пхову[3] и выйти из круга перерождения, если, конечно, Учитель не сочтёт это попыткой дезертирства и не вернёт меня обратно. Особую мерзость ситуации добавляло понимание, кто и по какой причине обрёк на гибель то ли моё тело, то ли меня целиком. Однако когда мы дошли до конца коридора и стали спускаться по лестнице, чтоб выйти на улицу, напряжение меня внезапно отпустило. Как-то разом я принял ситуацию, принял предательство и принял свою вероятную смерть. Наступило какое-то удивительное умиротворение, словно разом удалось подвести черту подо всей прожитой в этом мире жизнью. О сёстрах, братьях и друзьях я позаботился. Созданная копия моей личности, что бы ни случилось, поможет младшим вырасти достойными людьми. Лайа выйдет за Ромма, а о процветании и развитии тиррства позаботиться искин, получивший исчерпывающие вводные. Маньяка в положенный срок тоже искин грохнет, уж за двадцать лет он просчитает все мыслимые и немыслимые варианты сделать это с наивысшими шансами на успех. О парнях, которые пока обживают Владивосток и скоро переместятся в Крым, позаботиться ещё несколько моих вполне магически-дееспособных копий. Так что Крымская Русь возникнет теперь при любом раскладе.

В таком, умиротворённо-отстранённом состоянии мы приблизились к отдельно стоящему зданию, формой напоминающему мусульманскую мечеть без минарета, а материалом, которым здание было облицовано — мавзолей Ленина. Пока мы шли, я сформировал из всё той же псевдоридитовой плёночки вокруг своего источника чехол, одним концом упирающийся в мозг, а другим — в источник жизни в основании позвоночника. От генератора, также упрятанного в плёнку, наполнил источник на три четверти оранжевой, огненной энергией, а четверть — тёмно-графитовой энергией магии душ. Пока я не пытался созданной плёнкой как-то бороться с ошейником, он также делал вид, что не замечает ничего предосудительного. В крайнем случае я всегда могу вывалиться в "остановись мгновенье" и всё повторить, уже не опасаясь за сохранность своей, ставшей ненужной, материальной оболочки.

Перед входом в здание, где расположился главный ритуальный зал дворцового комплекса нас ждало ещё четыре дроу, судя по всему тоже стражницы. Ничего не говоря, абсолютно безэмоционально они раскрыли перед нами высокие, чёрные двери и мы попали в просторный зал, хорошо освещённый светом сотен магических светильников. Несмотря на то, что зал был безупречно чистый, в воздухе ощутимо пахло кровью. Впечатление такое, что в каком-то соседнем помещении во время подготовки как раз и зарезали тех самых пятьдесят бычков, которым не повезло также, как и мне поучаствовать в этом мероприятии в качестве "сырья".

Повелительница в странном фиолетовом, вероятно, ритуальном наряде стояла перед алтарём. Когда идущие передо мной стражницы разошлись в стороны, я подошёл к ней и остановился шагах в пяти:

— Ты можешь хотя бы сейчас объяснить, за что же так меня ненавидишь? — задаю я вопрос, ответ на который остался для меня до сих пор загадкой.

Лицо матриарха дёрнулось, но она быстро восстановила "покер-фейс", так что даже понять, была ли это злоба, удивление или какая-то иная эмоция я не успел.

— У нас будет время на разговоры после ритуала! — холодно ответила она.

— Что ж, нет значит нет. — отвечаю я окончательно теряя к ней интерес. — Прощай! Счастливо оставаться!

* * *

Повелительница стояла в ритуальном зале и её терзали крайне неприятные предчувствия. Именно из-за них она в панике проснулась сегодня намного раньше привычного времени и отдала распоряжения готовить ритуальный зал для самого сильного из известных ей ритуалов подчинения, "Окончательного порабощения". После такого ритуала подчиняемый может думать только в тех рамках, которые определит хозяин. Это было жестоко, но Аресса была уверена, что постепенно она расширит зоны дозволенного, чтобы Шелд мог быть полезен для Драуры. А то, что от него, как от любовника не будет никакого проку… Печально конечно, но уж слишком сильные эмоции он у неё вызывает. В его присутствии она становится совершенно невменяемой… Так что пусть лучше так, как бы тяжело ей сейчас не было.