Тухачевский

При комплектовании автоброневых войск меньший рост бойцов будет также давать значительные преимущества. Так как вес бойца в бронетанковых войсках существенной роли не играет, то здесь дело будет сводиться к более удобному действию бойцов при существующих габаритах, к более удобному размещению огнеприпасов и вооружения и к возможности учета меньших габаритов мест для размещения команды при конструировании танков и бронемашин».

Такое впечатление, что люди, красноармейцы, для Тухачевского — всего лишь расходный материал для войны, вроде горючего или боеприпасов. Боюсь, если бы тогда генная инженерия сделала бы те впечатляющие успехи, о которых говорит сегодня весь мир, Михаил Николаевич всерьез бы размышлял над возможностью выведения оптимального бойца-летчика или бойца-танкиста. Что же касается соображений Тухачевского относительно соотношения веса и роста бойцов и того рода войск, где, соответственно, должны были применяться малорослые солдаты, то жизнь доказала их абсолютную справедливость только применительно к танковым войскам. Там, действительно, всё определяется габаритами танка, и чем меньше рост и вес танкиста, тем удобнее ему исполнять свои обязанности. В рукопашных же схватках экипажам танков бывать почти что не приходится, разве что в фантастическом фильме Юрия Озерова «Освобождение». А вот насчет десантников и летчиков Тухачевский ошибся. Во всех армиях мира, включая Красную, десантные войска рассматривались в качестве элитных соединений. И туда подбирались наиболее крепкие и выносливые бойцы, совсем не обязательно низкорослые и худые. Ведь действовать им приходилось в сложных условиях десантирования, порой полагаясь только на собственные силы. Здесь экономить на весе парашютистов никому из начальников не приходило в голову. Профессия летчика также требует повышенных затрат физической энергии, и выгадывать на весе пилота бессмысленно — сэкономленные килограммы могут обернуться незапланированной аварией.

Тухачевский иной раз опускался в своей книге до едва прикрытых доносов против арестованных уже к тому времени бывших царских офицеров и генералов вроде Свечина, что, безусловно, не делает ему чести. Например, в следующем пассаже: «Война требует максимального количества войсковых соединений. Здесь безусловно „лишних батальонов“ не бывает. Однако вредители пробовали и в этом вопросе пробить брешь для подрыва нашей обороноспособности. Одни преступно преуменьшали производственные возможности нашей военной и мобилизуемой промышленности, а другие стремились установить „прямую пропорцию“ между подаваемыми промышленностью снарядами и числом стрелковых соединений. Если — говорили они — армия требует „X“ снарядов, рассчитывая иметь „У“ дивизий, то в случае подачи лишь 50 процентов снарядов следует сократить на 50 процентов и число дивизий. Неправильность этой точки зрения заключается в том, что она совершенно не учитывает даже разницы между средствами подавления и средствами обороны».

Тем не менее рациональное зерно было и в рассуждениях оппонентов Тухачевского, чью незавидную судьбу в конце концов разделил и он сам. Свечин и другие были правы, когда указывали, что организационная структура армии должна соответствовать имеющемуся в наличии количеству вооружения и боеприпасов. Так, до Великой Отечественной войны для прорыва укрепленной обороны противника считалась достаточной плотность в 57 орудий и минометов на километр фронта на участке прорыва. Фактически на заключительном этапе войны советские войска для прорыва немецкой обороны создавали плотность в 300–400 стволов на километр фронта. Между тем для сравнения: в июле 1943 года германские войска смогли прорвать оборону на южном фасе Курской дуги, создав на участке прорыва плотность всего лишь в 43 орудия и миномета на один километр. Все дело заключалось в умении должным образом разведать цели, которые должна была поразить артиллерия, и в своевременном и полном обеспечении стреляющих орудий боеприпасами. Но, поскольку еще со времен Тухачевского Красную армию охватила страсть к гигантомании, ее командиры предпочитали иметь как можно больше орудий, для которых не хватало боеприпасов, и вести стрельбу по площадям, вместо того чтобы как следует разведать цели.

Вместе с тем во многом Тухачевский оказался прав. По роду своей деятельности начальника вооружений он занимался не только сухопутными войсками и авиацией, но и военно-морским флотом. И здесь, в морском деле, весьма точно предугадал основную тенденцию развития, хотя моряком никогда не был.