Тухачевский

Война между Россией и Польшей становилась неизбежной, причем обе стороны стремились к ней вне зависимости от действий потенциального противника. 5 марта польские войска захватили Мозырь в Белоруссии и продолжали подготовку к большому наступлению. 21 апреля 1920 года в Варшаве был подписан договор с Петлюрой, по которому его правительство признавалось единственной законной властью на Украине, а взамен уступало Польше Восточную Галицию и Волынь до рубежа реки Збруч. Через два дня была заключена военная конвенция о совместных действиях польской и украинской армии против большевиков. Готовилась к войне и Красная армия. 14 марта Ленин телеграфировал Тухачевскому и Орджоникидзе на Кавказский фронт, добивавший Деникина: «Поляки, видимо, сделают войну с нами неизбежной. Поэтому главная задача сейчас не Кавтрудармия (Кавказская трудовая армия. — Б. С), а подготовка быстрейшей переброски максимума войск на Запфронт. На этой задаче сосредоточьте все усилия. Используйте пленных архиэнергично для того же». Через три дня в разговоре по прямому проводу со Сталиным Владимир Ильич потребовал поскорее ликвидировать деникинские войска в Крыму, поскольку «только что пришло известие из Германии, что в Берлине идет бой и спартаковцы (члены коммунистического "Союза Спартака". — Б. С.) завладели частью города. Кто победит, неизвестно, но для нас необходимо максимально ускорить овладение Крымом, чтобы иметь вполне свободные руки, ибо гражданская война в Германии может заставить нас двинуться на запад на помощь коммунистам». На этот раз председатель Совнаркома ошибся: на берлинских улицах вели бои не коммунисты, а путчисты из числа правых, возглавляемые землевладельцем Вольфгангом Каппом. Однако идея помочь коммунистической революции в Германии красноармейскими штыками присутствовала у Ильича постоянно.

20 марта главком С. С. Каменев предложил Ленину «ввиду важности польского фронта и ввиду серьезности предстоящих здесь операций… к моменту решительных операций переместить на Западный фронт командующего ныне Кавказским фронтом Тухачевского, умело и решительно проведшего последние операции по разгрому армий Деникина». Репутация Михаила Николаевича как полководца была уже столь высока, что считалось необходимым назначить его командующим самым важным фронтом.

В роли противника Тухачевского на этот раз выступал маршал Юзеф Пилсудский, у которого был гораздо более значительный, чем у 27-летнего командующего Западным фронтом, опыт участия в Первой мировой войне. Маршал был вдвое старше — к моменту сражения под Варшавой ему исполнилось 53 года. В Первую мировую Пилсудский был на генеральских должностях — командовал им же сформированной 1-й бригадой польских легионов в австрийской армии, затем был военным министром созданного Германией и Австро-Венгрией Королевства Польского, до того как в 1917 году был заключен немцами в Магдебургскую тюрьму, после того как отказался разрешить польским солдатам принести присягу германскому кайзеру. То, что Пилсудский был опытнее Тухачевского в руководстве большими массами людей в условиях более «правильной», чем Гражданская, Первой мировой войны, сильно помогло ему в ходе советско-польской войны, которая во многих отношениях (наличие линий окопов и заграждений, сравнительно высокая плотность войск и артиллерии, наконец, столкновение между собой двух национальных армий) была всё-таки ближе к сражениям 1914–1918 годов, чем к боевой практике Гражданской войны в России. Победа на Висле стала подлинным «звездным часом» «начальника Польского государства» и помогла ему утвердить свою диктатуру в Польше шесть лет спустя. Как знать, если бы победу тогда одержал Тухачевский, не изменила ли бы она его судьбу, не сделала ли бы в будущем настоящим «советским Бонапартом»?

25 апреля началось польское наступление на Украине, а 28-го был утвержден предложенный Тухачевским план разгрома поляков. 29-го Михаил Николаевич вступил в Смоленске в командование войсками Западного фронта. Своей свояченице Лидии Норд Тухачевский будто бы говорил, что время Гражданской войны было для него тяжелым испытанием, поскольку «воевать приходилось против своих». А вот на польском фронте, заявил Тухачевский, он «почувствовал себя как рыба в воде», поскольку здесь уже пришлось воевать не против русских людей с другими кокардами, а против внешнего, иноземного врага. Сходные чувства испытали тысячи русских офицеров и генералов, в том числе А. А. Брусилов, выразившие готовность под влиянием патриотических чувств вступить в ряды Красной армии для борьбы с поляками.