Тухачевский

Необходимыми же для создания правдоподобной картины военного заговора сведениями о личных взаимоотношениях в верхних эшелонах советских вооруженных сил германские спецслужбы вообще не располагали. Об этом честно и весьма убедительно написал в мемуарах уже упоминавшийся генерал-майор Карл Шпальке: «Ни г-н Гейдрих, ни СС, ни какой бы то ни было партийный орган (национал-социалистов. — Б. С.) не были, по-моему, в состоянии вызвать или только запланировать подобный переворот — падение Тухачевского и его окружения. Не хватало элементарных предпосылок, а именно, знания организации Красной армии и ее ведущих фигур. Немногие сообщения, которые пересылались нам через «абвер-3» партийными инстанциями на предмет проверки и исходящие якобы от заслуживающих доверия знатоков, отправлялись нами почти без исключения обратно с пометкой "абсолютный бред"!

Из этих сообщений было видно, что у партийных инстанций не было контактов ни со структурами самой Красной армии, ни с какими-либо связанными с ней органами. При подобном недостатке знаний недопустимо верить в то, что г-н Гейдрих или другие партийные инстанции смогли-де привести в движение такую акцию, как дело Тухачевского. Для этого они подключили якобы еще и государственных деятелей третьей страны — Чехословакии. И напоследок совсем немыслимое: о подготовке, проведении и, в итоге, успешном окончании столь грандиозной операции не узнал никто из непосвященных!.. Вся история Тухачевский — Гейдрих уж больно кажется мне списанной из грошового детектива, историей, сочиненной после событий в похвалу Гейдриху, Гитлеру и СС…»

То же самое Шпальке, оказавшийся в советском плену, говорил следователям госбезопасности еще в 1947 году. Он утверждал, что по роду службы общался с приезжавшими в Германию военачальниками Красной армии, но никакой разведывательной информации от них не получал, хотя однажды и попытался это сделать. Возглавляя же в 30-е годы в Генеральном штабе разведывательный отдел «Иностранные армии — Восток», он ни разу не имел от военного атташе в Москве полковника Кёстринга агентурных сведений из кругов командиров Красной армии. Также и генерал-майор Оскар фон Нидермайер, стоявший у истоков советско-германского военного сотрудничества, на допросе после войны показал, что после 1927 года не имел агентуры в СССР (а ведь он до 1931 года был представителем рейхсвера в СССР, наблюдавшим за совместными военными предприятиями). Кстати сказать, Нидермайер (в 20-е годы в СССР он жил под фамилией Нойман) в конце войны был арестован за антифашистские настроения и оказался в концлагере. Оттуда его освободили американцы. Но беднягу отчего-то понесло в советскую оккупационную зону — видно, надеялся, что зачтется борьба против Гитлера и добросовестное сотрудничество с Красной армией в 20-е годы, которое, наверное, надеялся возобновить уже для себя лично. Так что врать насчет дела Тухачевского ему явно было не с руки.

Смершевцы Нидермайера арестовали. В 1948 году его приговорили к 25 годам заключения за шпионаж против СССР (генерал честно признал, что до 1927 года одного агента в Советском Союзе действительно имел, но на самом деле тот оказался секретным сотрудником ОГПУ). В том же году Нидермайер скоропостижно скончался в Бутырской тюрьме. Боюсь, что его смерть была не более естественна, чем у шведского дипломата Рауля Валленберга. Я почти уверен, что над кончиной Нидермайера тоже потрудились биохимики из спецлаборатории МГБ, разработавшие яды, дающие при гибели человека все симптомы внезапной остановки сердца. Генерал слишком много знал о секретном сотрудничестве рейхсвера и Красной армии, о том, кто помог Германии подготовить необходимый потенциал для быстрого развертывания многомиллионного вермахта, оснащенного самым современным вооружением… Это знание в конце 40-х Сталину не без оснований казалось опасным: ведь советская пропаганда всю вину за попустительство ремилитаризации Германии возлагало на бывших союзников по антигитлеровской коалиции — Англию, Америку и Францию.