Тугая струна

– Господи, – медленно протянула она. Потом взглянула на Бетси, и та прочла на ее лице сильнейшее потрясение. – Она была у нас утром в субботу. Если то, что здесь пишут, – правда, значит, они считают, что ее убили вечером в субботу или утром в воскресенье. Мы разговаривали с ней. А через несколько часов она уже была мертва. Что мы будем делать, Бетси?

Бетси обошла стол и присела на корточки рядом с Мики, положив ладони ей на колени, снизу вверх заглядывая в лицо.

– Мы не будем ничего делать, – сказала она, – это не мы должны тут что-то делать. Она приходила к Джеко, а не к нам. Она не имеет к нам никакого отношения.

Такой ответ ошарашил Мики.

– Мы не можем не делать ничего, – возразила она. – Тот, кто убил ее, поймал ее на крючок сразу же, как она от нас ушла. Нам по крайней мере нужно сообщить полиции, что утром в субботу она была жива-здорова и по собственной воле приезжала в Лондон. Мы не можем просто проигнорировать это, Бетс.

– Дорогуша, соберись с духом и вдумайся в то, что ты говоришь. Это не просто очередное убийство, каких много. Она была офицером полиции. А это значит, что ее коллег вряд ли удовлетворит страничка наших показаний, где будет сказано, что она пришла к нам в дом, когда мы уходили. Они не успокоятся, пока не разберут нашу жизнь по косточкам, в расчете раскопать нечто, о чем им непременно нужно знать. И ты и я – мы обе понимаем, что такого пристального внимания к себе нам не выдержать. Говорю тебе, давай предоставим Джеко решать. Я ему позвоню и попрошу сказать, что мы уехали до того, как она пришла. Так все будет значительно проще.

Мики отпрянула от нее. Кресло поехало по ковру, и Бетси, лишившись опоры, чуть не упала. Мики вскочила на ноги и в сильном волнении принялась расхаживать по комнате.

– А если они примутся расспрашивать соседей, и выяснится, что какая-нибудь не в меру любопытная старая карга видела и как детектив-констебль Боумен подъехала к дому, и как потом уезжали мы? Так или иначе, я первая разговаривала с ней. Я договаривалась о встрече. Что, если в ее записной книжке есть соответствующие пометки? А если она вообще записывала наш разговор на диктофон? Господи! Просто поверить не могу, что ты хочешь скрыть от полиции все это.

Бетси с усилием поднялась с ковра. Она поджала губы, отчего твердая линия подбородка стала еще упрямее.

– Если ты перестанешь метаться, как на сцене, и разыгрывать тут трагедию, то поймешь сама, что я говорю дело. – В ее приглушенном голосе звучало явное раздражение. Она привыкла давать советы, которым Мики привычно и послушно следовала, и вот теперь, в такую решительную минуту, подруга отказалась от роли.

– Это добром не кончится, – зловеще прибавила Бетси.

Остановившись возле письменного стола, Мики потянулась к телефону.

– Я звоню Джеко, – она посмотрела на часы. – Он еще не вставал. По крайней мере смогу преподнести ему новость более дипломатично, а не так, как бульварные газеты, обухом по голове.

– Хорошая мысль. Может быть, он тебя вразумит, – съязвила Бетси.

– Я не собираюсь спрашивать у него разрешения, Бетси. Я звоню сказать ему, что хочу поставить в известность полицию.

Набирая личный номер мужа, Мики грустно смотрела на свою подругу.

– Господи, даже не верится. Неужели можно так перетрусить, чтобы обманывать саму себя, думая, что можешь избежать того, чтобы сделать единственно правильную вещь?

– Это называется любовь, – горько усмехнулась Бетси и отвернулась, чтобы скрыть слезы досады и унижения, вдруг навернувшиеся на глаза.

– Нет, Бетси. Это называется страх… Джеко? Это я. Послушай, у меня тут для тебя ужасная новость…

Бетси повернулась, наблюдая выразительное лицо Мики в обрамлении светлых шелковистых волос. Сколько лет вид этого лица приносил ей ни с чем не сравнимую радость. Сейчас же единственным чувством, которое она испытывала, был безотчетный, неизъяснимый ужас перед надвигающейся катастрофой.

Джеко откинулся на подушках и обдумывал то, что только что услышал. Он прикидывал, стоит ли ему самому звонить в полицию. С одной стороны, это могло бы стать лишним доводом в пользу его невиновности – ведь, насколько ему было известно, никто, кроме его домашних, не знал, что детектив-констебль Боумен вообще появлялась на его горизонте. С другой стороны, у полицейских могло сложиться впечатление, что он слишком торопится вмешаться в расследование убийства. Каждому, кто хоть раз в жизни читал книгу о маньяках, известно, что убийца часто сам пытается влезть в расследование.