Тугая струна

Спустя два часа рядом с Вэнсом Тони узнал еще одну из пропавших. На этот раз они явно увлечены разговором. Третья возможная жертва поднялась на цыпочки, чтобы сорвать поцелуй с губ смеющегося Вэнса. К сожалению, голова девочки повернута вполоборота к камере, что не исключает возможность ошибки. Теперь ему оставалось лишь изъять фотографии у Хосли.

– Скажите, нельзя ли взять на время некоторые из этих снимков? – спросил он.

Хосли энергично замотал головой. Вид у него был ошарашенный.

– Конечно же нет, – сказал он, – необходимо, чтобы архив оставался в одном месте. Представьте, если бы вы ко мне обратились и оказалось, что какие-то из фотографий отсутствуют? Нет, доктор Хилл, боюсь, об этом не может быть и речи.

– А негативы? Вы их храните?

Явно обидевшись на такой вопрос, Хосли ответил:

– Конечно, храню, Я что, по-вашему, разгильдяй какой-нибудь? – Он встал и открыл ящик стеллажа. Там аккуратно выстроились коробки с негативами – каждая с особой наклейкой, как и видеозаписи. Тони внутренне содрогнулся, представив себе скрупулезную опись всех негативов, хранящихся в коробках.

– Тогда можете хотя бы одолжить негативы, чтобы я мог сделать с них копии? – спросил он, старательно изгоняя из голоса даже тень раздражения.

– Я не могу позволить себе выпустить их из рук, – упрямо повторил Хосли. – Они слишком важны.

На уговоры ушло еще минут пятнадцать. Наконец был найден компромисс. Тони отвез Филипа Хосли с его драгоценными негативами в местную фотомастерскую, где заплатил грабительскую сумму за то, чтобы нужные фотографии были напечатаны в их присутствии. Потом он доставил Филипа Хосли домой, чтобы тот мог положить негативы на место, прежде чем другие негативы заметили их отсутствие.

Снова выехав на шоссе и направляясь к следующему имени в списке, Тони позволил себе краткий миг триумфа.

– Мы тебя достанем, приятель, – сказал он. – Мы тебя достанем.

Все, что Саймон Макнил до тех пор знал о Тоттенеме, это что там имеется второразрядная футбольная команда и что во время беспорядков в восьмидесятых, когда он сам еще учился в школе, в городе убили полицейского. Он не ждал, что местные жители поспешат оказать ему содействие, так что не был удивлен, когда его появление в местном регистрационном участке было встречено далеко не с восторгом. Когда он объяснил, что ему нужно, сидевшее за конторкой насекомое в человеческом облике возвело очи горе и вздохнуло:

– На помощь не рассчитывайте. У меня нет лишних рук, особенно когда никто заранее не предупреждал.

Он провел Саймона в пыльный архив, потратил десять секунд на то, чтобы объяснить систему хранения документов, и оставил его одного.

Результаты мало обнадеживали. Улица, на которой вырос Джеко Вэнс, в шестидесятые годы состояла примерно из сорока домов. К 1975 году двадцать пять из них исчезли – их обитатели предположительно переехали в многоквартирный дом, известный как «Ширли Вильямс-Хаус». Список жителей оставшихся восемнадцати домов все время обновлялся. Мало кто задерживался здесь дольше чем на год или два – особенно когда в середине восьмидесятых вдруг резко подняли подушный налог. Лишь одно имя оставалось неизменным. Саймон сжал пальцами переносицу, отгоняя подступающую головную боль. Он понадеялся, что Тони Хилл прав и что все это поможет им в конце концов прижать убийцу Шэз. Ее лицо, ее потрясающие, искрящиеся смехом синие глаза возникли перед его мысленным взором с мучительной отчетливостью. Это было невыносимо. Не время раскисать, сказал он себе, натягивая на плечи кожаную куртку и отправляясь на поиски Харольда Адамса.

Номер девять по Джимсон-стрит оказался крошечным домиком, сложенным, как добрая половина Лондона, из грязно-желтых кирпичей. Узкий прямоугольник сада между домом и улицей был весь засыпан мусором – банками из-под пива, пустыми пакетами от чипсов и разовыми контейнерами для еды. Тощая черная кошка неодобрительно следила за тем, как он отворяет калитку, потом прыгнула прочь, держа в зубах куриную кость. Вся улица насквозь пропахла нечистотами. Сморщенный стручок, открывший дверь после продолжительного скрипа задвижек и грохота засовов, выглядел так, словно уже был старым, когда Джеко Вэнс бегал здесь мальчишкой. У Саймона перехватило дыхание.

– Мистер Адамс? – спросил он, почти не надеясь на членораздельный ответ.

Старик склонил голову набок, силясь одолеть ступор, и заглянул Саймону в глаза.

– Вы из муниципалитета? Я уже говорил той женщине: мне не нужна ни помощь по хозяйству, ни привозные обеды.

Его голос больше всего напоминал скрип петель отчаянно нуждающихся в смазке.

– Я из полиции.

– Я ничего не видел, – быстро сказал Адамс, делая движение, чтобы закрыть дверь.

– Не надо, подождите. Речь совсем не о том. Я хотел поговорить с вами о человеке, который жил здесь много лет назад. Джеко Вэнс. Я хотел поговорить о Джеко Вэнсе.

Адамс помолчал.

– Вы ведь журналист, угадал? На старика нацелились? Я позвоню в полицию.

– Я сам из полиции, – сказал Саймон, взмахнув открытым удостоверением и на секунду задержав его перед выцветшими серыми глазами. – Смотрите.