Тугая струна

— Семь лиц среди тысяч? Прошу прощения, детектив-констебль Боумен, но вы зря теряете время. Я никогда не видел никого из них.

— Посмотрите еще раз, — сказала она, — вы совершенно уверены?

В ее голосе ему послышались особые нотки, которых прежде не было. Голос вдруг зазвучал резко и взволнованно. Он с трудом оторвал взгляд от бледных оттисков живой плоти, которую он казнил, и встретил неумолимый взгляд пронзительных глаз Шэз Боумен. Она знала. Возможно, у нее пока еще не было доказательств, но он понял, что теперь она знает. А еще он понял, что она не остановится прежде, чем уничтожит его. Тут уже кто кого, а значит, у нее нет шансов. И даже закон его не остановит.

С грустной улыбкой он покачал головой:

— Совершенно. Никогда в жизни ни одной из них не видел.

Шэз, не глядя, подвинула к нему среднюю фотографию.

— Тиффани Томпсон. По просьбе родителей вы обращались к ней по национальному телевидению. Они просили ее позвонить домой, — проговорила она, не меняя голоса.

— Господи! — воскликнул он, заставив свое лицо принять выражение радостного изумления. — Знаете, совершенно вылетело из головы! Конечно же, вы правы. Теперь припоминаю.

Пока он говорил, ее внимание было целиком сосредоточено на его лице. Молниеносным движением он взмахнул своим протезом — искусственная рука описала короткую дугу и яростно обрушилась сбоку ей на голову. В ее глазах мелькнул испуг, перешедший в панику. Падая с кресла, она лбом ударилась о скамеечку для ног. Когда тело ее рухнуло на пол, она уже была без сознания.

Вэнс не стал терять времени. Бегом он спустился в подвал, где прежде всего схватил моток проводов для магнитофона и резиновые перчатки. Через несколько минут Шэз лежала на полированном паркете стреноженная, как молодой бычок. Потом он ринулся на верхний этаж, распахнул свой шкаф и, кидая вещи на пол, стал шарить в нем, пока не извлек на свет божий то, что искал. Снова спустившись вниз, он укутал голову Шэз в мешок из мягкой фланели, в котором прибыл в дом его новый кожаный дипломат. Затем закрутил провод несколько раз вокруг ее шеи — достаточно туго, чтобы ей было неудобно, но не настолько, чтобы это мешало дыханию. Он хотел, чтобы она умерла, но пока еще было рано. Она должна была умереть не здесь и не случайной смертью.

Как только у него не осталось сомнений, что ей не удастся освободиться, он подобрал с пола ее рюкзак и уселся с ним на диван, попутно подобрав с пола папку с бумагами и фотографии. Тщательно и методично он начал читать все, начав с папки. Выдержки из полицейских рапортов он лишь проглядел, уверенный, что позже у него будет время ознакомиться с ними в деталях. Когда он дошел до анализа, представленного Шэз ее коллегам, он начал читать особенно внимательно, взвешивая и прикидывая, насколько опасным он мог для него оказаться. Не очень, в конце концов решил он. Копии газетных вырезок, где говорилось о его поездках в эти города, ровным счетом ничего не доказывали. На каждую поездку, как-то связанную с исчезновением, он мог представить двадцать ни с чем не связанных. Отложив вырезки в сторону, он взял составленный ею список характерных черт преступника. Когда он прочел заключение, то впал в такую ярость, что, вскочив, несколько раз ударил лежавшую без сознания девушку ногой в живот. «Хрена тебе знать, сука?» — в бешенстве кричал он. Хотел бы он сейчас взглянуть ей в глаза. Теперь они бы не оценивали его, а молили о пощаде.

Вне себя от ярости он запихал бумаги вместе с ксерокопиями фотографий обратно в папку. Нужно будет изучить их внимательнее, но сейчас у него не было времени. Он был прав, что пресек это в зародыше, пока никого не заинтересовали голословные утверждения этой суки. Он снова взялся за ее вместительный рюкзак и извлек из него записную книжку на проволочной спирали. Быстро пролистав ее, он не нашел ничего интересного, если не считать номера телефона Мики и их домашнего адреса. Поскольку у него все равно не получится отрицать, что она была здесь, эти страницы лучше оставить. Но он вырвал несколько листков сразу за последней записью. Пусть все выглядит так, как будто кто-то уничтожил пометки, относящиеся к следующей намеченной встрече. После этого он засунул книжку обратно в сумку.

Следующим на очереди был диктофон, в котором все еще крутилась пленка. Он остановил запись и включил обратную перемотку, отложив диктофон вместе с чистыми листами бумаги в сторону. Оставив без внимания книгу Иэна Рэнкина в мягкой обложке, он вынул из сумки органайзер. Против сегодняшней даты стояла единственная запись: «ДВ, 9.30». Он подумал и решил добавить еще одну. После недолгого раздумья он ограничился маленькой буковкой «Т» под последней записью. Пусть поломают голову. Под верхней крышкой он обнаружил то, что искал: «Просьба вернуть III. Боумен, квартира 1, дом 17 по Гайд-Парк-Хилл, Хедингли, Лидс. Нашедшему — ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ». Его пальцы ощупали дно рюкзака. Так, ключей нет.