Туда и обратно

Антону эти прикосновения напоминали мамины, от которых было так хорошо, что собственная смерть прошла бы незамеченной.

И ему стало ясно: умереть на руках любимой женщины — лучшая награда…

Кровь давно остановилась. Крупными каплями стал набирать силу дождь.

Кроме них, у костра сидели только Бородатый и Флегматичный. Илья носился рядом, вмешивался в разговоры старших.

Добросовестно принялись тушить костер, Ирина беспокоилась, что произойдет лесной пожар. Потом под ливнем побежали к корпусу. Илья визжал от счастья. Да и не только он…

В лифте Серега Саныч и Ирина стали прикидывать, где сейчас можно добыть водки. Антону не хотелось снова пить, но еще больше не хотелось расставаться с веселой компанией.

Выяснили, что с Аркадием все в порядке: Влад и Римма притащили его под руки и уложили. Зато Антонина Михайловна пропала. Серега Саныч стал звонить ей на мобильный.

— Ты где?.. В каком еще лесу?.. Твою мать, ты что там делаешь?!

И он отправился спасать заблудившуюся.

А Ирина набрала зонтиков, курток и с готовностью тоже погналась в стихию…

Проснувшись, Антон посмотрел на часы.

До завтрака далеко.

Он лежал и думал. Уезжать отсюда не хотелось. По крайней мере так рано. Римма всегда говорила: «Времени мало». И оказалась права.

Потому что пришел час, когда Ирина незаметно вышла в эпицентр всех его мыслей. А из его реальности при этом уходила. Точнее, уезжала. Завтра. Внутренний и внешний мир разъединялись, как два диска в двигателе. Только для двигателя это нормально, а для человека — нет.

— Ну что, Сорокина вчера соблазнила тебя? — шутливо спросила Римма, когда они отправились в столовую.

— Ты что? — смутился Антон.

— А мы с Владом были уверены…

Влад улыбнулся с доброй иронией, и тему закрыли.

Отдохнув после завтрака, народ отправился кататься на теплоходе. Антон и Ирина старались держаться рядом. Они смотрели друг на друга, как люди оцепеневшие в шаге от признания. Говорили только о ерунде. Но одно ее присутствие уже влияло на его кровообращение. Находиться рядом с ней, незащищенной и недоступной, было тяжело и прекрасно.

Экскурсия по воде — это романтика. Все было эмоционально возвышенным — и смех, и созерцание… Суденышко плыло по речке, среди лесов, под солнцем…

ЖИЗНЬ текла…

А во второй половине дня отправились небольшой компанией в соседний городок. Там были интересные музеи, но все они оказались закрыты. Поэтому просто бродили, фотографировались, газировку пили на аллейках…

Вернулись уставшие.

После ужина Антон решил пройтись в одиночестве. Сыскал укромную лавочку, растянулся на ней, глядя вверх, сквозь далекие макушки берез…

Жизненный опыт Ирины, ее склонность к лидерству заставляли ее робеть. Если он и был способен признаться, то только с ее помощью. А зачем она будет помогать? Он читал в ее глазах больше мудрости и жалости, чем безрассудства и страсти. Она не протянет руку. Значит, все невозможно.

И вместе с тем: это — женщина его жизни.

Антон встал, пошел погулять дальше. Встретил Антонину Михайловну с Серегой Санычем. Они были дружелюбные, спокойные, в хорошем настроении. Согласились с юношей, что уезжать не хочется.

— Здесь изумительные места, — сказала Антонина Михайловна, глядя на пейзаж. — Здесь Пугачева отдыхала в восьмидесятых. Снимала дачу на лето.

В хвойном лесу были разбросаны большие двухэтажные коттеджи, забытые и почерневшие от времени. Антон представил, как здесь жарили шашлыки, бренчали на гитаре, бегала маленькая Орбакайте, а великая певица приобнимала сверху какого-то сидящего мужчину и шутливо напевала: «А ты такой холодный…» Дергала его за нос и смеялась (точнее, хихикала) всем на радость.

Уже темнело, и Антон опять вышел к реке. Великий покой…

Он прочитал, что когда-то дружинники уходили отсюда на Куликовскую битву. И здесь были сражения, мечи звенели… Киевские князья натягивали узду… Кони фырчали… потом пили жадно из реки…

А теперь он тут стоит. Антон еще раз огляделся… Долго не уходил.

Возможно, никогда больше не побывает здесь. Ну что же…

Стал моросить дождь, и он пошел по тропинке обратно.

Часы остановились в начале отдыха.

Теперь Антон завел их и прощелкал дату. День за днем. До сегодняшнего. Время шло вперед, жизнь сворачивала в обратное русло.

В новом заезде оказалось много молодежи, здоровой, шумной. Все были в одинаковых спортивных костюмах. У стойки регистрации притулили мешок с мячами. Сборы, наверно…

Последние тетки грузились в автобус.

«Нас не догонят!» — ритмично кричали солистки «Тату». Музыка неслась из уже заселенных номеров.

Антон поднялся в автобус одним из последних.

Проход был заставлен сумками, но никаких комплексов у Антона не возникло — люди вокруг были свои, да и думалось о другом.

Случайно он занял хорошее место, у окна. А потом уступил его Илье, и в душе мощно шевельнулась радость, что сделал приятное этому человечку. Антон видел: мальчишке нужен отец, и так захотелось быть наставником, кормильцем, примером для подражания…

Он вдруг осознал, что защитить мать и ребенка для мужчины такой же инстинкт, как для женщины — дать жизнь.