Туда и обратно

— Аш, — проговорил Адамс спокойно, — ты же изучал историю.

Саттон кивнул.

— Подумай о прошлом, — продолжал Адамс, — вспомни крестовые походы, вспомни о том, как расцвело магометанство, вспомни Кромвеля в Англии, вспомни Германию и Америку, Россию и Францию, религию и идею. Половина человечества будет сражаться за идею даже тогда, когда не шевельнет пальцем, чтобы защитить свою семью, жизнь или честь. Но что касается идеи… это уже нечто другое.

— И вы боитесь идеи?

— Мы просто не можем себе позволить ее, Аш. Во всяком случае сейчас.

— И все же идея была тем, что заставило человека развиваться. У него не было бы культуры и цивилизации, если бы не было идеи.

— Как раз в это самое время, — возразил Адамс с горечью, — люди воюют из-за твоей идеи, Судьбы.

— И вот почему мне обязательно надо позвонить. Вот для чего мне нужен час.

Адамс с трудом поднялся на ноги.

— Возможно, я совершаю ошибку, — произнес он, — но это то, чего я не сделал еще ни разу за всю свою жизнь. Но раз в жизни я сыграю в эту азартную игру.

Он пошел вперед, через внутренний дворик, в слабо освещенную комнату, наполненную старой мебелью.

— Джонатан, — позвал он.

Послышался звук шагов в холле, и в комнату вошел андроид.

— Принесите нам кости, — сказал Адамс. — Мы, мистер Саттон и я, хотим сыграть.

— В кости, сэр?

— Да, в ту игру, в которую вы играете с поваром.

— Хорошо, сэр, — ответил Джонатан. Он повернулся и вышел.

Саттон слышал звук его шагов, затихающий в глубине дома.

Адамс повернулся к нему.

— Договоримся, что каждый бросает один раз. Выигрывает тот, у кого выпадет больше очков.

Саттон напряженно кивнул головой.

— Если выиграешь ты, то я дам тебе час, — сказал Адамс. — Если выиграю я, то ты повинуешься моим приказам.

— Я сыграю с вами, — согласился Саттон. — На таких условиях, я с вами сыграю.

В это время Саттон размышлял:

«Я поднял разбитый корабль с Сигмы, планеты 61 Лебедя, и провел его через космос. Я был двигателем и пилотом, я был дюзами и штурманом. Энергия, собранная моим телом, заставила корабль подняться и провела его через космос. Одиннадцать лет в космосе. Я снова опустил корабль сегодня ночью, провел его через атмосферу с выключенным двигателем, чтобы его не заметили, и посадил его в реку. Я могу без помощи рук вытащить его, как вон из того ящика, я могу переворачивать листы книги, не прикасаясь к ним.

Но игра в кости…

Игра в кости — это нечто совсем другое.

Они так быстро вращаются…»

— Независимо от того, кто выиграет, — произнес Адамс, — все равно можешь воспользоваться видеофоном.

— Если я проиграю, — ответил Саттон, — то это мне не поможет и не понадобится.

Джонатан вернулся и положил кости на стол. Он на мгновение замешкался, но, заметив, что двое людей уже приготовились к игре, оставил их.

Саттон очень внимательно посмотрел на кости.

— Сначала вы, — предложил он.

Адамс взял кости, зажал их в руке и потряс ими. Раздался звук, похожий на тот, который издают зубы, стучащие от безумного страха.

Он поднял руку над столом, разжал пальцы, и маленькие беленькие кубики рассыпались по полированной поверхности. Они остановились. На одном из них было пять, на другом — шесть.

Адамс поднял взгляд на Саттона. В его глазах ничего нельзя было прочесть. Даже триумфа. Совершенно ничего.

— Твоя очередь, — произнес он.

«Отлично, — подумал Саттон. — Просто отлично. Необходимо, чтобы выпали две шестерки».

Он протянул руку, взял кости, потряс их в своих руках — в своем кулаке, ощущая их размер и форму, когда они перекатывались у него в ладони.

«Теперь надо осознать их своим разумом. Так же, как я чувствую их рукой. Ощути их своим разумом, Саттон, сделай так, чтобы они стали частью тебя, так же, как это было с двумя кораблями, которые ты провел через космос. Так же, как ты это делаешь с книгой, или стулом, или цветком, которые хочешь поднять».

На какой-то момент он изменился. Его сердце остановилось, движение крови замедлилось настолько, что, казалось, она еле пульсирует в его артериях и венах. Он не дышал. Саттон чувствовал, как в нем брала вверх другая система, другое тело, которое получало энергию из всего, что его окружало. Он примерился к игральным кубикам и как бы начал осязать их умом. Он медленно потряс их в своих ладонях, размашистым движением протянул руку над столом и разжал пальцы. Кости высыпались из рук и запрыгали по столу.

При их падении разум Саттона воспринимал их, видел, чувствовал так, будто они стали частью его самого. Он ощущал те их грани, где находились шесть черных точек, и те, где находилась всего одна точка.

Костяшки оказались скользкими, и ими было трудно управлять. На какое-то короткое мгновение Саттона охватил страх, показалось, что эти вращающиеся кубики обладают собственным сознанием, являются самостоятельными личностями.

На одном из кубиков выпала шестерка, а другой все еще вращался… Кубик с шестеркой на грани некоторое время качался на ребре так, что казалось, он может упасть на другую плоскость.

«Подтолкнуть, — подумал Саттон, — немного подтолкнуть, но силой разума, а не руками».

Шестерка вышла вверх. Оба кубика остановились, и на обоих были шестерки.