Туда, где ты

– Я буду разговаривать так, как посчитаю нужным. Если вас что-то не устраивает, просто дайте мне пройти и мы попрощаемся.

Глаза де Буйона кажется сейчас вылезут из орбит и я вижу, как ярость вновь начинает появляться в них. Теперь уже из-за моего тона по отношению к нему. Однако, он решает сметь тактику.

– Ну-ну, дорогая, мы просто неправильно друг друга поняли. Ваша мать обвинила меня в том, что я был скуп по отношению к Вам. Неужели бриллианты от де Орсе пришлись Вам не по вкусу?

– Это всего лишь ювелир, – нагло отвечаю я, – Вы говорили про фамильные бриллианты и я рассчитывала получить их, а не эти камешки, которые я даже не смогла разглядеть под лупой.

Кажется у Астора сейчас пойдёт пар из ушей, жар от его тела я ощущаю даже стоя в метре от него. Он берет себя в руки каким-то нечеловеческим усилием воли.

– Фамильные бриллианты предназначены для мой супруги, Клеменс. – цедит он сквозь зубы.

– Что ж, Вы ведь изъявили желание видеть меня на этом месте, не понимаю в чём проблема. – равнодушно пожимаю плечами. – Конечно, если Вы не готовы подарить мне что-то из них, то я начинаю сомневаться в искренности Ваших намерений, так что меня вполне можно понять. Этими мыслями я и поделилась со своей матушкой.

У нас не прекращается дуэль взглядов и Астор решает сделать свой выпад:

– Я слышал, что Вы завели роман на стороне. – его взгляд выражает победу, тогда как мой смотрит всё так же безучастно.

– Интересуетесь досужими сплетнями?

– Нет, но не могу проигнорировать слова Вашей сестры.

Вот же.. Как Анна могла пойти к Астору? Это слишком даже для неё. Неужели она так сильно желает мне зла, что рискует даже собой, понимая, что мать не простит ей того, что она распространяет сплетни о собственной семье?

– И что же Вы слышали? – стараюсь, чтобы мой голос звучал равнодушно.

– Что Вы встречаетесь с человеком низкого происхождения, которого я даже не могу вызвать на дуэль для удовлетворения своей чести.

– Дуэли запрещены. – быстро вворачиваю я.

– Дорогая Клеменс, они запрещены официально, но это наследие всё ещё живёт.

Стук сердца стоит у меня в ушах, а плотный ком появился в горле. Я не могу так рисковать и позволить Астору причинить вред Джозефу. Мне нужно срочно увести его сомнения в другую сторону.

– Сестра завидует мне, – сама удивляюсь как высокомерно звучит мой тон, – всю жизнь распускала про меня небылицы, но эта просто омерзительна. Наверное, она влюблена в Вас и желает, чтобы Вы от меня отказались.

Это объяснение целиком и полностью удовлетворяет тщеславного Буйона. Он тут же расплывается в улыбке и я облегченно выдыхаю.

– А теперь я хочу поднять к себе, если у Вас ко мне больше нет никаких нелепых претензий.

Я гордо прохожу мимо него, когда слышу слова, бросаемые мне вслед:

– Я ошибался в Вас, Клеменс, – кажется в его тоне сквозит восхищение, – Вы намного более сильная, чем мне показалось вначале. И когда Вы говорили про то, что не любите внимание и интриги, Вы поскромничали. Вы могли бы стать королевой при дворе и возвысится в обществе. Я помогу Вам занять достойной место, вместе мы станем непобедимы.

Преодолевая гадливость и желание вырваться, я позволяю ему поцеловать свою руку слишком откровенно, оставляя мокрый след на моей перчатке.

Маленькая победа радует меня недолго. Как легко и одновременно отвратительно играть эту роль. Я сдергиваю с руки кружево и отбрасываю его в сторону как только де Буйон пропадает из вида.

Испытывая жгучее желание принять ванну и отмыться от этого дня, я поднимаюсь в покои матери, следуя по коридорам, озаренными тысячей переливающихся бликов.

Глава 8. Лучший враг

Мне не удаётся выбраться из Версаля в последующие две недели. Дата, назначенная Шарлоттой для обручение неуклонно приближается, и я начинаю всё больше нервничать.

Астор единственный, кого матушка допускает до встреч со мной. Он исправно приезжает каждый день и цитирует мне заученные фразы из книг о любви, которые так и сквозят фальшью.

Сдавшись под прессом матери и моей наигранности, он подарил мне одно из фамильных колье своей семьи. Шарлотта долго восхищалась, беспрестанно охая и прикладывая к себе три ряда огромных, слепящих своей яркостью бриллиантов. А я больше не могла притворяться алчной наследницей, ведь моя прихоть была утолена, а потому мне приходилось делать вид, что я испытываю расположение к де Буйону.

Слуги моей матери только крестились и отводили глаза, когда я предлагала им все свои украшения за то, чтобы они случайно оставили дверь открытой. Да, меня запирают как преступницу, правда, в золотой клетке. Целыми днями я мечусь по гостиной словно тигр в клетке, в отчаянии заламывая себе руки. Моник ко мне тоже не пускают, что говорит о том, что на самом деле маменька не так быстро списала со счетов мой поступок, как я предполагала. Возможно она мне не доверяет, а возможно, всё-таки поверила в историю, рассказанную Анной, хоть и говорила мне обратное. В любом случае, герцогиня перестраховывается, чтобы быть уверенной, что всё пойдёт по её плану.