Туда, где растет амарант

Кристина затаила дыхание. Корица -- это совершенно сказочный запах. Всего раз в год, когда приплывал из Индии торговец Педро, он привозил маленькую связку. И мама Карла сразу прятала его. А на холме Святой Марии никто не знал точно, что за секрет в ее сладких булочках. Говорили, что это вкус счастья. А мама Карла только посмеивалась.
А еще там умеют вставать, когда плохо, и улыбаться. На холме Святой Марии таких людей она не встречала. Амарант точно стоит посетить.

- Только край амаранта -- далеко-далеко...

- Далеко-далеко -- это дальше, чем живет мэр?

Кристина сразу решила, что поплывет в Амарант, где все счастливые и жарят орешки в корице -- это, должно быть, восхитительно. Поэтому сочла нужным уточнить место. Она любила все знать точно. О мэре, например, она знала, что с ним нельзя ссориться, и что он строит дороги. Хотя это странно: человек, который строит дороги, чтобы соединять людей, не должен любить с ними ссориться.

- Конечно, дальше, Кристина! Намного, невооборазимо намного дальше! - папа Мигель сдвинул брови. Кристина поспешила исправиться:

- Это там, откуда Педро привозит корицу, да?

Где встает солнце. Много-много дней за горизонт.

- Да это совсем в другую сторону...

- А, туда, где был Колумб?

Значит -- туда, где солнце садится.

- Понимаешь, ты меряешь по горизонтали, а я толкую совсем о другом.

- Что значит "по горизонтали"?

- Вправо, влево... к горизонту... - кажется, папа Мигель немного запутался. И кто знает, из-за вина или из-за "плохо". - Да, где горизонт, там и есть горизонталь. А в край амаранта добираться надо по вертикали.

- Но как?!. - ахнула Кристина, поджимая коленки к подбородку.

- Конца вертикали вовсе не видно, но это не значит, что края с амарантом -- не существует, - папа улыбался и грозил пальцем.

- Мигель, не кажется тебе, что пора заканчивать уже со сказками! - наконец мама Карла перестала дуться и молчать. Она встала и забрала пустую папину тарелку. Брови у нее сделались как ласточкин хвост.

Папа Мигель умоляюще поднял брови и разулыбался.

- Ах, Карла, ведь моя сказка закончилась, когда я женился на тебе... Осталось только понарошку...

- Кончилась его сказка! - мама Карла дала папе Мигелю ненастоящий подзатыльник и нахмурилась еще сильнее. Потому что она собиралась смеяться. - Прими к сведению, Мигель, она только начинается! И, кстати, - мама Карла выглянула в окно, там вдалеке прыгали огоньки факелов, - к нам едут новые постояльцы. Будь так добр, не рассказывай небылиц за стойкой.

Папа Мигель шуточно отдал честь, отставил стакан, послал маме воздушный поцелуй и неуверенно зашагал к дверям. Кажется, он делался сильнее.

- А вы, сеньорита, прочитайте молитву и отправляйтесь в постель! - это уже относилось к Кристине.

Ночью ей приснился край, где растет амарант. Амарант -- это были такие большие блестящие розовые камни, которые вырастали на берегу океана. Их специальным колдовством стирали в муку, из которой прямо на камнях пекли сладкие лепешки. Если разломить лепешку, из нее выскальзывала на небо радуга. Только пахли радуги не корицей, а переспелыми помидорами. Папа откусил от лепешки первым и сломал себе зуб.

Утром Кристина сбежала по лестнице вниз, даже не переодеваясь, все в той же своей белой длинной сорочке. У нее был жизненно важный вопрос, с которым ждать было просто непозволительно. Что-то с амарантом было не так.

Папа Мигель уже стоял у стойки, бледный, бодрый и серьезный. Он разливал по стаканам херес для незнакомцев, что сидели за столиком и приглушенно о чем-то говорили. Вид у них был заговорщицкий. Наверное, вчерашние постояльцы.

- Папа! - позвала Кристина, подлетая к отцу, спотыкаясь и врезаясь в его ноги.

Папа Мигель вздрогнул и пролил херес мимо.

- Кри! Разве можно так пугать?

- Я громко топала ногами... - возразила Кристина в свое оправдание. - Но, папа, скажи... - она настойчиво дернула его за рубаху, - амарант -- это что такое?

- Амарант? - поднял брови папа Мигель. А потом хмуро сдвинул их: - Какой амарант?

- Что значит -- какой? "Край, где растет амарант", ты же вчера рассказывал... Помнишь? Там много радуг, никто не покупает счастье, едят орешки и корицу... Но амарант не может быть камнем, ты сломал зуб о него...

Папа Мигель закашлял.

- Кристина, это была сказка. Только сказка.

- Но...

- Прости меня, дочка... - папа Мигель оставил бутылку на стойку и присел на корточки. Его черные глаза посмотрели прямо на Кристину. - Вчера я... мне стыдно за себя вчерашнего. Наверное, я тебя крепко напугал. Но ты мне очень помогла, - и он улыбнулся широко-широко, а потом поцеловал дочку в щеку. - Я снова сильный. И ты у меня сильная.

Щеки Кристины покраснели -- она любила, когда папа ее хвалил, потому что он всегда хвалил за дело, а не каждый день, как мама Карла.

- Хозяин! - позвали незнакомцы из-за стола. - Сколько можно с ребенком нянькаться! Давай нашу выпивку!

Папа Мигель резко встал. Глаза его грозно сверкнули на миг, а потом лукаво заблестели.