Цзян

Интересно, -подумал Блустоун, откидываясь на кожаную спинку дивана, — я словно принц, принц коммерции.Вот кто он такой. Но это еще было не все. У него была также и тайная жизнь, мысли о которой его тоже согревали. Работа во имя идеи. Родившись в семье, принадлежавшей к высшему английскому сословию, он часто бывал на Востоке. В Индии, а затем и в других странах Юго-Восточной Азии он видел, как бездумное хозяйствование белого человека превращало некогда цветущие филиалы рая на земле черт знает во что. Преступное пренебрежение к жизни туземцев, которое демонстрировали его соотечественники, наполнило его сердце отвращением, а затем и тревогой. Когда он начал выражать свои мысли открыто, с ним связались некие люди, побеседовали, расспросили его о дальнейших планах и пригласили сотрудничать. А потом он уехал в Гонконг и постепенно поднялся до уровня одного из пяти тай-пэней торгового дома «Тихоокеанский союз пяти звезд».

Интересно, -опять подумал Блустоун, наблюдая за лицами китайцев, пришедший с докладом. Кабинет, в котором он находился, отражал вкусы и личность хозяина: этюд в черных и красных тонах. Потолок был покрашен черной эмалевой краской, стены оклеены обоями с черным орнаментом на черном же фоне, по которому были раскиданы маленькие красные хризантемы.

Кожаный диван, на котором он сидел, был черным, так же, как и кресла. Пол был покрыт черным ковром с мелким красным орнаментом. Письменный стол из черного дерева и рабочее кресло сверкали черным и красным лаком. Позади стола находились черные книжные полки, закрывавшие стену до самого потолка. Сбоку был придвинут красный китайский столик, на котором стояла бесценная ваза эпохи Цин, о которой можно было сказать, что она либо вовсе не имеет цвета, либо обладает всеми цветами сразу.

Словом, кабинет казался средоточием силы. Именно этого эффекта добивался Блустоун. Всякий, кто переступал его порог, попадал под власть этой силы. Не избежал этого и сам губернатор, равно как и несколько английских парламентариев, которые посетили тай-пэня, находясь в Гонконге.

Питер Ынг почти закончил свой доклад. Интересно, -подумал Блустоун, — что всякая курица, даже самая шалавистая, ночевать всегда приходит в свой курятник.Этот человек являлся одной из ячеек агентурной сети Блустоуна уже более пяти лет, с тех пор, как Блустоун узнал, что Ынг держит у себя в тайне от Сойера кое-какие счета компании, на которых значится свыше 23000 акций, приобретенных им за несколько лет. Правда, проку от него для Блустоуна было мало. Только изредка ему поручались кое-какие дела. До последнего времени.

— Когда Эндрю Сойер сегодня подвел итоги, — говорил blur, — то оказалось, что он приобрел около тридцати тысяч акций Пак Ханмина. Завтра он планирует купить еще сотню и считает, что их стоимость сильно занижена.

Это надо учесть, -подумал Блустоун. — Хотя Т.И. Чун кое-что для меня и купил, мне необходимо заполучить пакет в сто тысяч акций, чтобы я был в состоянии контролировать кампанию. Однако с наличностью у меня туго. Эта сотня тысяч обойдется мне дороговато, если из-за нее придется сцепиться с Сойером, что весьмавероятно. Это ведь последний крупный пакет, выставленный на продажу.

И он решил, что пришло время связаться с его новыми партнерами. Местные банки, с которыми он имел дело, последние дни не терялись и скупали его долговые расписки. Если у них были деньги на это, то, конечно, они смогут пойти еще на некоторые расходы, чтобы помочь «Тихоокеанскому союзу» получить контроль над Пак Ханмином и почти законченным Камсангским проектом.

Он отпустил Ынга и поднял трубку. Открыв адресную книгу, нашел номер телефона президента «Гонконг и Азия Банк». Ничего, что сейчас поздно. Для того, чтобы отбиться от «Сойер и сыновья», ему нужно было заручиться обещанием финансовой поддержки до открытия Ханг Сенга.

Блустоун услышал неторопливые, солидные гудки. Затем знакомый голос ответил ему и он начал разговор.

* * *

На всем пути от Ванчая он поглядывал в толстые стекла витрин магазинов, проверяя фланги и тыл, особенно внимательно приглядываясь к темным уголкам и тележкам с коробками и прочим скарбом, за которыми могли укрыться его преследователи. Он два раза возвращался по своим следам, переходя с тротуара на тротуар, избегая широких улиц.