Цзян

Успех промежуточной стадии операции «Лунный камень» вскружил Карпову голову. По словам девушек, он только об этом и говорит. Ни разу не упомянул ни о Лантине, ни о поддержке сверху. Только и слышишь: Карпов то, да Карпов это... «Я оказался прав, и теперь это всем ясно», — эта фраза звучала рефреном. Однако Лантин говорил ей, что идея «войны роботов» в Китае была его вкладом в операцию. Карпов же хотел присвоить себе все лавры. Да он и раньше был порядочным занудой.

А Лантин? Что у него на уме? Если она прослышала про хвастовство Карпова, то, надо полагать, и Юрий тоже. Сам он ей об этом не сказал ни слова, да она бы и удивилась, если бы сказал. Юрий, как она обнаружила, за парадным фасадом, о котором знали все, имел еще несколько. Хранить тайну — значит заниматься опасным флиртом, -говорил он ей.

Этим он ей сообщил о себе сразу две вещи: во-первых, дал понять, что вынюхивание чужих тайн — его профессия, а во-вторых, у него самого их нет. Даниэла, однако, знала, что это ложь. Фальшивые фасады для того и существуют, чтобы скрывать истинный. Она подозревала, что существует не один Лантин, а их великое множество. И у каждого — свои тайны. Например, она была совершенно уверена, что ей и Карпову он открывался в самых разных ипостасях. Да и этот Юрий, которого она знала теперь, значительно отличается от того Юрия, которого ей представили в ее кабинете.

Поскольку она была необычно молчалива за обедом, девушки, что сидели с ней за одним столом, начали подтрунивать над ней и над ее новыми привычками: и сигареты она теперь курит только египетские, и волосы стала распускать, а не завязывать на затылке пучком, как раньше. С чего бы это? -спрашивали они.

Может, несколько и с опозданием, но Даниэла включилась в игру и, в ответ на их подколы, добродушно улыбалась. В душе же она не могла не чувствовать к ним некоторое презрение, что было тоже сравнительно новым ощущением для нее. Раньше эти молодые женщины были ее подругами, насколько это возможно в рамках службы. Теперь же она смотрела на них, как на трех трещащих без умолку мартышек.

В их башках нет ничего, кроме зловонного скопления паров. И запросы их столь же незначительны, как у коров, пасущихся на поросшем травой склоне холма. Самодовольные и напыщенные телки.

Ее от них тошнит.

Этим новым для себя ощущением собственного превосходства она тоже была обязана Лантину. Впечатление было такое, что ее роман с ним поднял ее на какую-то новую высоту, с которой люди, вещи, привычки, много лет казавшиеся ей нормальными, теперь выглядели совсем в новом свете.

Она извинилась и, встав из-за стола, направилась в туалет. Там она наклонилась над холодной раковиной умывальника, от которой невыносимо пахло хлоркой, и ополоснула лицо холодной водой. Услышала за спиной звук открывшейся и снова закрывшейся двери, но не подняла голову, продолжая умываться. Потом распрямилась, взяла с полочки над раковиной пару бумажных салфеток и стала промокать лицо и шею.

— Ты вот ушла, а они все судачат. Никак не могут понять, почему ты сегодня немного не в себе.

Она подняла глаза и увидела Таню Назимову, невзрачную, приземистую женщину в форме полковника, которую Даниэла считала лесбиянкой.

— Это все из-за того, что попала под колпак?

Даниэла призвала на помощь всю свою выдержку, чтобы не вытаращить глаза и не крикнуть: «Какой еще колпак?» Насколько возможно спокойно она бросила в корзину мокрые салфетки. Подняв глаза к зеркалу, сделала вид, что поправляет волосы, а сама украдкой следила за Татьяной. У нее были зеленые глаза, яркие, как у птицы, и родинка у уголка рта.

— А почему я должна беспокоиться из-за этого?

«Попасть под колпак» означало на жаргоне службы попасть под наблюдение кого-нибудь из начальства, который собирает на тебя материал, чтобы скомпрометировать. Даниэла понятия не имела, почему за ней устроили слежку, и сейчас она хотела незаметно выведать у Тани Назимовой подробности.

Татьяна пожала плечами.

— Я просто подумала, что такое не часто бывает, чтобы устраивали слежку за своими же. Ну и что ты, естественно, нервничаешь.

Она улыбнулась. Дослужившись до полковника КГБ, что не часто удается женщинам, Таня имела несчастье попасть, как она выражалась, «под мышку службы» — работала по связи с кремлевской бюрократией. Она очень тяготилась этим, и поэтому не упускала возможности подлизаться к старшим по званию, надеясь, что ей помогут выкарабкаться.

— Но, учитывая место, где для тебя сшили это украшение, — продолжала она, — я тоже не думаю, что тебе следует беспокоиться. Между Лантиным и Карповым все заметано. И, поскольку ты под колпаком у Лантина, Карпов должен об этом знать. Я думаю, Даниэла, что это все так, для блезиру.

Идиотка! Какой ещетам блезир! -хотелось ей крикнуть. И зачем Лантину надо было поручать кому-то следить за ней? И, самое главное, почему Карпов ее не предупредил об этом?