Цзянь

Он молча кивнул, затем повернулся к Джейку. Даже сквозь дверь он остро чувствовал ее присутствие.

- Подумай о том, что я сказал, хорошо? Это очень важно.

Он вышел, и женщина посторонилась, выпуская его из комнаты.

И тут же она переступила порог, закрыла за собой дверь и замерла, прижавшись к ней спиной, как будто ей было страшно сделать следующий шаг.

Джейк изо всех сил боролся со сном. Он был ужасно измучен. Как в сновидении, сознание его колыхалось прозрачной пеленой, то приоткрывая, то снова закрывая каналы рационального восприятия мира.

Он чувствовал, что в комнате кто-то находится, и окликнул невидимого гостя сакраментальным вопросом:

- Кто там?

Сонная мгла разевала свою пасть, грозя вот-вот поглотить его. Так приятно было избавиться от телесных мук и нырнуть в нее с головой. Славная эта штука сон.

Но присутствие постороннего не давало ему уснуть, отталкивая сон грубыми лапами.

- Кто там? - повторил он свой вопрос, и голос его звучал едва слышно.

- Ты не узнаешь меня?

Женщина отделилась от двери и приблизилась к кровати.

- О, Джейк! - прошептала она, касаясь его щеки в том месте, где она не была закрыта бинтами.

Его рука поднялась и схватила ее руку, ощущая ее нежную кожу. Глаза его тщетно пытались сфокусироваться.

- Кто это?

- Джейк, это я, Блисс7, - ответила она. - Мы с тобой...

- Играли со змейками на улице Лестниц!8 Глаза его широко открылись от удивления. Чувствуя, как стремительно учащается его пульс, он попытался подняться, но не смог.

- Блисс, неужели это ты?

- Да, но то бывало зимой, - прибавила она. - А летом мы воровали сушеных скатов из магазина в Западном Округе.

- И круглый кормились тушонкой с рисом, которую таскали со склада у доков! - Кошмарная сонливость одолевала его, но он через силу удерживал глаза открытыми. - Как давно это было! Но я все помню. - Он жадно всматривался в ее черты, сравнивая то, что видел, с тем, что помнил. Так вот она какой стала, когда выросла! - Ты была такой маленькой тогда... Совсем девчонкой! Давным-давно...

Он все еще держал ее руку, ощупывая ее кончиками пальцев, как слепой.

- Блисс, - прошептал он. - Как ты сюда попала? Столько лет прошло! Это непостижимо! Совершенно непостижимо!..

- Спи, - шепнула она. - Мы еще успеем наговориться, когда ты проснешься.

Вашингтон, как и все великие столицы мира, является средоточием власти. Люди, которые живут здесь, должны чувствовать себя так, будто они находятся в эпицентре зарождающегося землетрясения. Однако, обычные смертные - рабочие скотинки, которые вкалывают с девяти до пяти, потом идут домой, чтобы съесть свой ужин, уставившись в телевизионный экран, а затем, отправив своих скулящих отпрысков спать, заваливаются на жен, потея и комично дергаясь, - не могут заметить этого невидимого излучения, которое привлекает в Вашингтон цвет нации. В разных местах причастность к власти проявляется по-разному. В Нью-Йорке, финансовой столице Америки, она выражается в том, что ты прибываешь на очередную Бродвейскую премьеру в новейшем лимузине "Вольво", в Голливуде, столице американского шоу-бизнеса, - в том, что ты играешь в теннис с самим Сильвестром Сталлоне. В Вашингтоне, где, как известно посвященным, и сосредоточена истинная власть, эта причастность к ней выражается в различных льготах. Для директора Куорри эти льготы были весьма многочисленны и очень весомы.

Для Энтони Беридиена лучшей из всех привилегий было обладание роскошным особняком в Грэйт-Фоллз, штат Вирджиния. Построенный в XIX веке посреди неширокой и живописной долины между изумрудными холмами, он находился всего в часе езды от штаб-квартиры Куорри в северо-западной части Вашингтона. В прежние времена он был в распоряжении Бюро стратегических служб, а затем Центрального разведывательного управления. Поговаривали даже, что сам Эйзенхауэр и сам Даллес, а также "Дикий Билл" Донован9 во время Второй мировой войны не раз пользовались этим убежищем, но это все из области слухов. То, что Энтони Беридиен верил в подобные слухи, проистекало из его безграничной любви к этому дому.

Недавно выкрашенный в бежевый цвет, дом изобиловал арочными фронтонами, круглыми башенками, а к одной из его сторон примыкала необъятных размеров веранда с полом из сосновых досок, выкрашенных в элегантный серый цвет. Веранда была заполнена разнообразными плетеными креслами, диванчиками и диванами, обложенными матрасиками и подушками яркой расцветки: зеленые и белесые листья тропических растений на темно-бордовом фоне.

Интерьеры гигантских комнат были заставлены разнообразными диковинками, которые Беридиен привез из различных частей света. Профессиональный декоратор, наверное, поморщился бы, увидев здесь строгие стулья и письменный стол времен Гражданской войны, соседствующие с массивными часами эпохи Людовика XIV из позолоченной бронзы на каминной доске из пятнистого мрамора и замечательным Чиппендейлским комодом, но Беридиен был в высшей степени безразличенк суждениям знатоков. Здесь, внутри своего дома, он мог чувствовать время во всем его величии.