Цзацзуань. Изречения китайских писателей IX–XIX вв.

Жизненные и остроумные, меткие и мудрые изречения Ли Шан-иня не могли не обратить на себя внимания, не вызвать отклика и в литературе последующих эпох: им подражают, их переписывают, цитируют, образные выражения из них включают в литературный обиход (например, после «Цзацзуань» в литературе и в речи стало употребляться как яословица выражение «убить красоту»).

По всей видимости, собрание «Цзацзуань» Ли Шан-иня оказало влияние и на японскую средневековую литературу, где есть произведения, в определенных своих частях сходные с цзацзуань по литературной форме. Это отдельные отрывки из «Записок» у изголовья» знаменитой японской писательницы X–XI вв. Сэй Сёнагон и «Записок от скуки» известного японского писателя XIX в. Кэнкохоси.

Уу Сэй Сёнагон есть, например, такие строки:

То, что приятно:

хорошо нарисованный женский портрет с красивой и многоречивой надписью;

переполненный народом экипаж, возвращающийся с праздника в сопровождении большой свиты и с ловким погонщиком волов, который гонит вовсю;

приятно написать письмо не особенно тонкой кистью на свежей и белой митинокской бумаге;

приятно то, как лодка скользит вниз по реке;

приятен черный лак, который хорошо ложится на зубы;

приятно выиграть много фишек в игре;

приятна ткань, вытканная из красивых нитей…[19]

Еще из Сэй Сёнагон:

То, что мило как воспоминание:

засохшие цветы мальвы;

игрушечная посуда;

сиреневые и алые лоскутки, когда-то засунутые в книгу и вдруг найденные там;

письмо того, кто когда-то был тебе мил, найденное как раз тогда, когда дождливо и скучно;

прошлогодний веер; светлая лунная ночь.[20]

Несомненно, что эти части «Записок» и ряд подобных им отрывков близки по форме к цзацзуань. У Кэнко-хоси читаем:

То, что приятно:

множество утвари возле себя;

множество кисточек в тушечяице;

множество будд в домашнем алтаре;

множество камней, травы и деревьев в садике;

множество детей в доме;

многословие гари встрече;

когда в молитвенных книгах много написано о собственных благих деяниях.

Много, а взору не претит:

книги в книжном ящике;

мусор в мусорнице.[21]

Подобная форма была столь же необычным явлением в японской прозе, как и в китайской, и не удивительно, что для объяснения этого явления японские ученые обратились к цзацзуань Ли Шан-иня, ставя вопрос о возможном его влиянии на Сэй Сёнагон. Вопрос этот в японском литературоведении до сих пор не разрешен, и в этой связи высказываются самые различные соображения.

* * *

Два следующих после «Цзацзуань» Ли Шан-иня еобрания — «Продолжение цзацзуань» и «Второе продолжение цзацзуань» — появляются в еунскую эпоху (X–XIII вв.).

Трудно с абсолютной достоверностью назвать автора «Продолжения цзацзуань». В антологиях, куда вошло «Продолжение», и в отдельных источниках, его упоминающих, автором этого собрания в одних случаях назван Ван Чжи, в других — Ван Цзюнь-юй; какие-либо биографические данные ни о том ни о другом не указываются. Вопрос усложняется еще тем, что в сунское время — примерно в те годы, когда могло быть написано «Продолжение цзацзуань», — жили два писателя по фамилии Ван и по имени Цзюнь-юй. Однако сопоставление биографических данных двух этих писателей и сведений в различных биобиблиографических источниках, а также воображения историко-литературного порядка дают достаточно оснований полагать, что автором «Продолжения цзацзуань» был талантливый поэт, ученый и государственный деятель Ван Ци (второе имя — Цзюнь-юй, примерно 1020–1092).