Цыганское проклятье

– Самый что ни на есть лаз. Да это настоящий подземный ход, сам глянь.

Невидимый для нас Андрюха стоял на своем.

– Папенька, – ахнула Марья. – Нашли нас, ироды!

Я зажал ей рот ладонью и прислушался. Вроде никто не шел нам навстречу.

– Дай я гляну, – влез в разговор еще один голос.

И через некоторое время заключил:

– Даже если и был проход здесь какой, то никто по нему давно не ходил – снег нетронутый.

– А что, если генерал через него сбежал?

– Ты меня вообще слушаешь? Куда бы он сбежал, если тут сугроб и никаких следов, кроме наших.

– Женька Парамонов сказал, что в монастыре они, больше бежать некуда.

– Оттуда им точно не сбежать, там наших – тридцать человек. А коли так переживаешь, взорвем этот проход к чертовой матери, и дело с концом.

– Вот и давай! Давно хотел эту взрывчатку испытать.

Сначала все стихло, а потом голоса раздались снова.

– Мужики, а ну все к реке. Там берег крутой, за него спрячемся. Тут ща так все рванет, мало не покажется.

Марья смотрела на меня широко раскрытыми глазами, в которых плескался ужас.

– Бежим! Быстрее! – Понимая, что отсчет пошел на секунды, я отбросил свечку, подскочил к замершей истуканом дочери и, подхватив ее на руки, бросился бежать в кромешную темноту.

Взрыва я не услышал. Просто что-то неведомое и страшное догнало нас и со всей дури ударило в спину каменным кулаком. Из последних сил я успел свернуть в какой-то закуток и рухнул на колени, подминая под себя Марью.

Приходил я в себя мучительно и долго. Точно искра жизни, словно огонек в ночи, то загоралась, а то почти гасла от настырных порывов ветра.

Наконец, едва слышный стон заставил меня окончательно очнуться.

– Марьюшка? Жива? – Я сделал усилие и поднялся, разглядывая бездыханное тело дочери. Слабый свет пробивался в нашу могилу откуда-то сверху, даря надежду на спасение. Может, Павел узнает, что произошло. Пойдет на поиски? Может, супостаты уже ушли? Только бы доченька была жива! – Марьюшка!

Я затаил дыхание в надежде уловить едва слышное дыхание или биение сердца. Наградой мне стал едва слышный стон…»

Федор замолчал. Перевернул последнюю страницу:

– Дальше идут обрывочные записи…

– Ну так читай… Читай, что разберешь… – Макс заглянул в дневник.

«… Сколько дней мы тут, не знаю. Марьюшка не просыпается… Видать, устала испытания терпеть… Одно радует – жива…

… Пытался кричать, звать на помощь. Уже плевать – услышат нас друзья или враги… Хоть кто-нибудь…

… Нашел сундук, что припрятал здесь Павел… Смотрю на монеты золотые и камни драгоценные, и все кажется мне пылью… Только икона живая. Глядит на меня глазами Дарины…