Цыганская кровь

— Извините… — На мгновение он задумался, а затем, поймав на себе ее изучающий взгляд, серьезно произнес: — Мне очень хочется вам рассказать что-нибудь действительно интересное, чтобы в следующий раз вы приняли мое предложение. Что, если бы я был похож на Джеймса Бонда?

— Это не мой тип.

— Тогда, может быть, Горацио Хорнблоуэр?

— Терпеть не могу его.

— А как насчет Скарлета Пимпернелла?

— Тоже нет.

— Хитклифф?

— Слишком меланхоличен.

— Тогда остается только Дон Кихот.

Тори оторвала глаза от чашки.

— Сейчас вы действительно кое-что мне рассказали о себе. Вы либо часто смотрите старые фильмы, либо многое читаете.

Он усмехнулся.

— И то, и другое.

— И все же почему бы вам не рассказать мне, кто вы, не прибегая к героям книг и кинофильмов?

— Ну, если вы так настаиваете…

— Да, настаиваю.

— Хорошо. Только запомните, что вы сами об этом попросили.

Она вздохнула:

— Расскажите мне о себе, иначе я могу подумать, что вы — одно из видений моего кошмарного утра.

— Ладно, слушайте. Мне тридцать два года. Я холост, материально обеспечен. Ем почти все, ночью никогда не перетягиваю одеяло на себя и не отказываюсь выносить мусор. Умею застилать постель, не разбрасываю по полу своих носков и не просиживаю у телевизора за спортивными передачами. Как вам уже известно, я могу готовить и вообще не нуждаюсь в том, чтобы меня обслуживали. Кроме того, я прекрасно мою посуду. Короче, — он усмехнулся, — я превосходный кандидат в мужья.

Опершись на низкий подлокотник кресла и подперев рукой подбородок, Тори пристально смотрела на него. Потом спросила серьезным тоном:

— Тогда, черт побери, почему вы еще резвитесь на свободе?

— Сам не знаю, — ответил он с той же серьезностью. — Думаю, потому что еще не нашлось женщины, которая смогла бы оценить мои достоинства.

— Но я имела в виду совсем не то, о чем вы мне сейчас поведали.

— Просто я слишком прямо иду к своей цели.

— Боюсь, вы зря потратили на меня время.

— Неужели вы дали обет одиночества? — Он с сомнением поднял брови.

— Что-то вроде этого.

— Может быть, стоит что-нибудь изменить?

— Не надо беспокоиться, — отрезала она и, не дожидаясь его ответа, спросила как бы невзначай: — А чем вы занимаетесь? Вы ничего не сказали об этом.

Он сразу помрачнел.

— Это тайна. Предлагаю вам разгадать ее. Постарайтесь найти верный след.

Тори задумалась.

— След? Но кто и на кого здесь охотится? — спросила она вежливым тоном.

— Я — на вас. — Его слова прозвучали неожиданно тепло.

2

Тори задумалась, внимательно наблюдая за ним. Мужчина, которому пришло в голову сказать то, что она услышала, женщине, выглядевшей как жертва стихийного бедствия, явно ненормален. Она решила отделаться шуткой.

— Я не могу допустить такой охоты, когда у меня пусто в желудке, — мягко возразила она.

— Хорошо, сейчас мы это уладим, — весело ответил он, продолжая орудовать у плиты.

Поскольку Тори еще не приобрела кухонного стола, они завтракали за импровизированным столом, устроенным из ящиков. Девон Йорк продолжал ее расспрашивать, и их разговор представлял собой нечто вроде своеобразного диалога.

— Вы любите домашних животных?

— Да, очень.

— У вас есть какое-нибудь животное?

— Нет.

— Под каким знаком зодиака вы родились?

— Господи, вы снова за свое.

— Но, согласитесь, что ваши односложные ответы не слишком содержательны. Так какой у вас знак?

— Телец.

— Теперь меня не удивляют ваши краткие ответы.

— Что вы хотите этим сказать?

— Все Тельцы таковы. Тихие, спокойные, они предпочитают односложные ответы. — Он задумчиво изучал ее. — Вообще-то я удивлен тем, что вам удалось немного расслабиться, у вас в самом деле было отвратительное утро.

— Да, это так.

Он усмехнулся:

— Но теперь вы обрели прежнее равновесие.

— Да, начинаю приходить в себя. Кстати, какой у вас знак?

— Стрелец, — как всегда весело ответил он. Сама не зная почему, она повторила это слово про себя, словно стараясь его запомнить.

— А чем отличаются Стрельцы?

— Своим обаянием. — Сказав это, Девон встал и отнес тарелки в раковину.

Она заметила с сарказмом:

— Да, от скромности вы не умрете.

Он открыл воду, продолжая убирать со стола.

— Конечно, нет. Рыцарю с робким сердцем никогда не покорить прекрасную даму.

— Вы снова за свое?

— Но я всегда такой.

Тори вздохнула. Она наблюдала, как Девон закатывает рукава рубашки — пиджак он сбросил на ящик еще раньше — и погружает руки в мыльную пену. Она поймала себя на мысли о том, в какой позе могла бы написать его, и тут же сердито отогнала ее прочь. Но у нее буквально чесались руки, ей хотелось немедленно сделать набросок углем или карандашом.

— Вы так рассматриваете меня, — заметил он.

— Просто рассматриваю сердце, изображенное на вашем рукаве, — спокойно объяснила она.

Он застенчиво улыбнулся:

— В мире нельзя спрятать две вещи: любовь и кашель.

— Вы сумасшедший.

— О, меня еще и не так называли.

— Наверное, они хорошо вас знали.

— Вот это да! С вашими односложными ответами и остротами вы просто неподражаемы!