Цветы зла. Продолжение Крайней мазы (СИ)

- Жаль вкусный, наверное, был, - вздохнул Смирнов, не любивший перевода продуктов.

- Там много в холодильнике. Хотите, принесу?

- Бабушка не заругает?

- Йогурт покупает папа, - отчеканила Лена и пошла в дом. Через минуту она вернулась со стаканчиком и белой пластиковой ложечкой.

- Ты папу, наверное, очень любишь, - сказал Евгений Ильич, распробовав угощение.

- Да, очень.

- А вот моя дочка Полина, она всего на год тебя старше, ко мне не очень хорошо относится.

Через веранду пробежала деловая мышь. Собака, лежавшая под ногами Смирнова, зарычала, провожая ее негодующим взглядом.

- Вы, наверное, развелись с ней? - спросила Леночка, погладив собаку ногой.

- Ну, не с ней, а с ее матерью.

- Моя бабушка тоже недавно хотела, чтобы папа развелся с мамой... Она кричала на него, топала ногами, говорила, что отравится.

В дверях дома возникла Вероника Анатольевна. Зло погрозив внучке указательным пальцем, она исчезла также стремительно, как и появилась.

- Но вы не обижайтесь на свою Полину, - продолжила девочка, отреагировав на вольт бабушки гримасой недоумения. - Она вас тоже любит. Просто ей про вас нехорошие слова говорят...

- Да, говорят, - вздохнул Смирнов.

- Что вы - распущенный, что у вас разные женщины, что вы сегодня не позвонили, потому что не любите?

Смирнов задержал на лице девочки взгляд. Все перечисленное Полине говорили, причем говорили с расчетом, как сейчас выражаются, на утечку информации.

- Да, вот, говорят, - вздохнул он. - Но я особенно не сержусь. Когда человек делает что-то плохое, значит, он - несчастный, и его просто надо пожалеть.

- Некоторых нельзя пожалеть. Вот Иру Картузову с Цветочной мать после развода второй год из дома не выпускает, даже в школу...

"Мать" девочка произнесла с неприязнью. Отметив это, Смирнов сказал:

- Бьюсь об заклад, папа проводит с тобой много времени...

- Да. Он даже иногда уходит с работы раньше, особенно, если погода хорошая и можно сходить на речку или на детскую площадку.

В это время клацнул засов калитки. Лена опрометью слетела с веранды и, сопровождаемая выскочившей из конуры собакой, побежала по мощеной кирпичом дорожке с радостным криком: "Папочка приехал, папочка!"

Через минуту перед верандой стоял Дикий. В одной руке он держал пакет с продуктами, в другой - кейс. Леночка сидела у папочки на шее, пачкая туфельками его дорогой костюм и самозабвенно облизывая тающее мороженое на палочке. Собака, крутя хвостом, смотрела то на лакомство, то на девочку.

Потом они пили чай и говорили о погоде. После второй чашечки Евгений Ильич, увидевший и узнавший все, что он хотел увидеть и узнать, сказал, что ему пора уходить и попросил Дикого проводить его до калитки.

- Вы хотите посекретничать с папой? - догадалась Леночка.

- Точно, - подмигнул ей Смирнов. - Я, понимаешь, хочу открыть кабачок где-нибудь в центре Москвы, а твой папа - прекрасный специалист по созданию коммерческих предприятий.

У калитки они поговорили с пару минуту. Смирнов узнал, что родителей покойной жены Ярослава Юрьевича давно нет в живых, также, так же как и его отца, погибшего на фронте. Объяснив, как можно незаметно пройти в дом Регины, Дикий извинился за поведение матери.

- Она очень нас любит, неистово, можно сказать, - сказал он, виновато улыбаясь. - Но, как понимаете, моя решимость любой ценой вызволить Регину ее, мягко говоря, раздражает...

Пожимая ему на прощанье руку, Смирнов увидел, что она покрыта множеством небольших и хорошо залеченных шрамов. Такие же шрамы он увидел на левой руке, а также шее "клиента".

- Это я в детстве в ежевику упал, - улыбнулся Дикий, поняв, что привлекло внимание гостя.

6.

Пошел Смирнов в дом Регины с целью решить вопрос: почему Дикий ради освобождения любовницы готов пойти по миру, сопровождаемый старенькой матерью и восьмилетней дочерью.

Перед тем как пробраться на дачу "роковой" женщины, он посидел на скамейке, притулившейся у калитки к забору.

Стоял теплый летний день, самый его откровенный краешек, вокруг было ни души, поскольку живая душа не могла в такую пору копаться в земле, собирать улиток и пасынковать томаты, не могла не очутиться в эти чудесные часы на берегу пруда или речки в компании с друзьями, пивом и шашлыками.

Помечтав о пикнике с Марьей Ивановной и дочерью Полиной, Смирнов стал осмысливать сведения, почерпнутые в доме Дикого.

"Брак сына с женщиной, которую в любое время суток может увезти наглый грузин в кепке, конечно же, не радовал Веронику Анатольевну. Могла она отравить невестку?

Могла. Как она умчалась, увидев меня! Так поступают лишь импульсивные люди. Так - в порыве, в импульсе, в истерике - и отравила. Осерчала в очередной раз на невестку, вбежала в дом, безумный взгляд остановился на антресолях, на которых с давних пор хранилась картонная коробочка с опасным пузырьком. И все - взгляд родил действие. Принесла стул, достала коробочку, сыпанула из пузырька в любимую кружку Кристины и перед ее приходом с работы ушла с внучкой к подружке...