Читаем Цветок пустыни полностью

Отец тоже был очень красив и, уж поверьте, знал себе цену. Он высокого роста, худощавый, кожа у него была немного светлее, чем у мамы, волосы темно-каштановые, а глаза светло-карие. Папа держался очень уверенно. Он постоянно дразнил маму: «Я могу запросто найти себе другую жену, если ты…» И дальше говорил о том, что ему было нужно в данный момент. Или: «Слышишь, что-то скучно мне. Надо бы найти себе другую жену…» Мама в долгу не оставалась: «Давай, давай. Посмотрим, что из этого выйдет». Они искренне любили друг друга, но, к несчастью, в один прекрасный день эти шутливые угрозы сбылись.

Мама выросла в Могадишо, столице Сомали. Отец же, напротив, был потомственным кочевником и всю жизнь провел в пустыне. Когда они впервые встретились, мама увидела, какой он красивый, и решила, что даже жить с ним, скитаясь по пустыне, будет очень романтично. Не раздумывая долго, они решили пожениться. Папа пошел к бабушке (дедушки к тому времени уже не было в живых) и попросил ее согласия на брак. Бабушка ответила: «Нет, нет и нет! Никогда и ни за что». А маме сказала: «Он же бабник, сразу видно». Бабушка не могла допустить, чтобы ее красавица дочь загубила свою жизнь, выращивая верблюдов в пустыне с этим человеком, кочевником! Как бы там ни было, когда маме было лет шестнадцать, она убежала из дому и все равно вышла замуж за папу.

Они отправились в дальние районы страны и стали жить в его семье, в пустыне, что для мамы было вовсе не просто. Она выросла в богатой и знатной семье и не привыкла к суровой кочевой жизни. Еще хуже было другое: отец принадлежал к племени даруд, а мама — к племени хавийе. Жители Сомали, как и американские индейцы, подразделяются на племена, и каждый человек фанатично предан своим соплеменникам. На протяжении всей истории Сомали этот племенной патриотизм служил источником многочисленных войн.

Между дарудами и хавийе издавна существовала вражда, поэтому семья отца плохо отнеслась к моей матери: все считали, что ей в силу происхождения далеко до тех добродетелей, которыми славится их племя. Долгое время мама чувствовала себя одинокой, но ей пришлось приспосабливаться к обстоятельствам. Позднее, когда я сама убежала из дому и оказалась отрезанной от семьи, то поняла, какой тяжелой была жизнь матери среди одних только дарудов.

У мамы стали один за другим рождаться дети, и это наполнило ее жизнь любовью, которой ей так не хватало вдали от родного племени. Но опять-таки я только теперь, став взрослой, понимаю, чего ей стоило родить двенадцать детей. Помню, что мама, когда была беременна, вдруг куда-то пропадала и мы не видели ее по нескольку дней. А потом она появлялась с крошечным ребенком на руках. Она в одиночку уходила в пустыню, прихватив с собой что-нибудь острое, чтобы перерезать пуповину, и там рожала. Однажды во время ее отсутствия мы в поисках воды вынуждены были сняться со стоянки, и ей пришлось догонять нас четыре дня. Все это время она с новорожденным на руках брела по пустыне, высматривая мужа.

И все же мне всегда казалось, что из всех детей я была маминой любимицей. Нас связывали прочные узы взаимопонимания, и я до сих пор каждый день думаю о маме и молю Бога, чтобы он позаботился о ней, пока меня нет рядом. В детстве мне всегда хотелось быть поближе к ней, и я весь день мечтала, как вернусь вечером домой и смогу посидеть рядом с мамой, а она погладит меня по голове.

Мама прекрасно плела корзины, а этому искусству надо учиться долгие годы. Много часов мы провели вместе, пока она учила меня, как изготовить маленькую чашку, из которой можно пить молоко. Однако ни одна моя попытка сделать хоть что-то размером побольше не могла сравниться с тем, что получалось у нее. У меня корзины выходили какими-то клочковатыми, да еще и дыра на дыре.

Однажды случилось так, что желание быть с мамой и естественное детское любопытство подтолкнули меня тайком последовать за ней. Один раз в месяц она покидала нашу стоянку и куда-то уходила до самого вечера. Я как-то сказала:

— Мне так хочется узнать, мамочка, что ты делаешь каждый месяц, когда уходишь!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии