Цветочек

И полился рассказ неспешной рекой о путешествиях и дальних странах, о людях в смешных обмотках на головах и широких штанах, собранных на щиколотках, о славных боях и победах. И ставил король руку своим будущим воинам, объяснял, как кинжал держать да ветер ловить, как целиться и как не порезаться, как летит острое тонкое лезвие и в дерево вонзается. Вечером собрали мальчишки королевский табун и ушли в ночное — отрабатывать броски, чтобы потом показать королю, какие они воины искусные, как быстро всему учатся.

— Эмиль, вы без меня лошадей отгоните? — беспокойно спросил Том, поглядывая на красно-желто-розовый горизонт. — Мне б домой. Отца нет — он через пару дней вернется. Сейчас все на Ульрихе. А он мне голову оторвет, если я скотину не покормлю и корову не подою, на пастбище ее не выгоню. Не успею я и табун отогнать, и дома дела переделать до его пробуждения.

— Слушай, ну давай я с ним сам поговорю? Хочешь, с ребятами его где-нибудь встретим да объясним что почем? Ты ж, считай, на службе у короля, ты не просто так где-то с девками балуешься. Или бабу Унгину попрошу понос на них наслать, если обижать тебя будут. Ну, ты не хочешь, давай я. Том, от меня куска не отвалится.

— Не надо… Я сам… Как-нибудь… — тихо-тихо ответил он. — Я через западные ворота пойду, так быстрее. Ты гони табун через брод к северным воротам. А я в нашем месте переплыву да прямиком до дома рвану. Успею.

— Я все равно с бабой Унгиной поговорю, — упрямо поджал Эмиль губы.

Том улыбнулся, попрощался с друзьями и бегом понесся через луг к реке. Надо успеть до того, как Ульрих проснется, иначе быть битым опять. Не дай бог, если с отцом что-то случится, братья со свету сживут. Мать хоть и заступается, но чем старше сыновья становятся, тем меньше они ее слушают. Быть ему битым…

В этом месте река делала резкий поворот. Берег здесь неровный — то вздымается вверх высокими стенами, в которых устраивали свои жилища стрижи и ласточки, то пологий и болотистый. Перед самим поворотом совсем мелко, там девки любят купаться до самого сентября, а вот за поворотом место узкое и глубокое, там рыба хорошо ловится, Эмиль сети ставит. Там омуты — купаться опасно, но они втроем очень хорошо плавают и им не страшно.

Том выбежал на песчаный берег, не заметив невдалеке у кустов каких-то людей. Скинул промокшие от росы боты, принялся развязывать тесемки ремешка, чтобы снять штаны и рубаху.

— Девственник.

Он дернулся, словно его кольнули в спину, отшатнулся в сторону, оборачиваясь. Перед ним стояло шесть разновозрастных женщин и девушек. Голые, с распущенными волосами и какими-то ожерельями из костей на груди.

— Все так, как сказали кости, — мрачно произнесла седая тетка с безумными черными глазами и обвисшей грудью.

Том попятился к воде, кожей чувствуя исходящую от нее опасность.

— Кровь девственника продлит жизнь.

Он криво улыбнулся и опрометью кинулся к реке. Они не догонят его. Не смогут. Он слишком хорошо плавает.

— Стой! — приказала колдунья.

И Том кулем рухнул на песок, не в силах шевелить ни рукой, ни ногой.

Женщины подошли к нему, перевернули на спину.

— Девственник, — удовлетворенно повторила она. — Подготовь его, — посмотрела на взрослую грузную женщину, потом повернулась к молодой: — Принеси мне тряпку со своей первой мертвой кровью. А ты, — ткнула кривым пальцем в самую старшую, — дай мне тряпку со своей последней мертвой кровью. И мне нужна живая кровь девственницы, — глянула на самую молоденькую девочку. Та покорно выставила руку.

Том крутил головой и мычал, из глаз, наполненных ужасом, текли слезы. К женщинам приблизилась крупная молодая женщина. Она заметно нервничала.

Та, которой велели подготовить его, и еще одна, примерно одного с первой возраста, стянули с беззащитного мальчика рубаху и штаны и начали завязывать на его запястьях и ступнях веревки. Растянули их в стороны. Узлы затянулись, пережимая кровь.

— Сильнее! Тяните сильнее! — приказала ведьма.

Женщины и девочки с силой начали растягивать веревки, словно пытаясь разорвать пленника на части. Ведьма хищно улыбнулась, доставая ритуальный нож:

— Кровь девственника продлит жизнь.

Щелкнула пальцами, и Том почувствовал, что вновь может двигаться. Он начал отчаянно извиваться, пытаясь вырвать веревки из рук мучительниц. Старуха склонилась над ним и рассмеялась сухим, каркающим смехом. Занесла кинжал над животом, явно собираясь выпустить ему кишки. Том крутанул головой и заорал от нестерпимой боли, жгучего стыда и липкого страха.

Глава 3. Отражение

Лола ловко заправляла простыни под матрас и взбивала подушки.

— Погуляли б вы, ваше высочество. На улице такая погода хорошая, — она смахнула пот со лба. Подошла к окну и распахнула его.