Цветные рассказы. Том 2

– Откуда, откуда? – спрашивали уже об этом. Что с вами, «юноша», забыли, что ли? Объясняю еще раз для слабоумных и невнимательных. Ниоткуда я сюда не попадал. Просто сижу здесь. И когда вы появились, я уже сидел здесь. Сейчас 2012-ый. Через два дня будет Новый Год. Еще вопросы? Знаю, знаю, хотите выяснить то, что вас сейчас больше всего беспокоит, – недовольно продолжал «пожилой». – Да-а-а, люди не меняются. Кто смолоду был балбесом, останется таким до конца дней. Все суетитесь, суетитесь. Мысли в голове так и шастают, так и шастают. А толку – чуть. Многомыслие – это еще не ум. Жили бы проще. Как обычные люди живут. Не хуже нас с вами. И незачем своей умственностью упиваться. Такие высоколобые, как вы, они и есть самые дураки. Ничего я вам советовать не буду. Заигрались вы, книжечек разных начитались, вот сами и выпутывайтесь. Поразмышляйте-ка вы, мой друг, над тем, что вам и без меня ведомо. Что говорил Гедель[10] о неполноте? Мы не можем установить истинность или ложность суждений, не выходя за пределы наших, человеческих возможностей. А выйти за эти пределы мы тоже не можем, хоть во сне, хоть наяву. Потому что не боги. Пока что. Пока что мы не боги. Этот парадокс «Я лгу», вы знаете не хуже меня. Напоминаю… Если высказывание ложно, то говорящий сказал правду, и значит, сказанное им не является ложью. Если же высказывание не является ложным, а говорящий утверждает: «я лгу», то это его высказывание все-таки ложно. Оказывается, таким образом, что, если говорящий лжет, он говорит правду, и наоборот. Простой пример ограниченности нашего разума. Вы спросите, к чему это я? Объясняю… Вы чего ищете, свободы? Нельзя быть свободным, не избавившись от личной истории. Вроде, правильно. Прошлое мешает, ограничивает. Заставляет лукавить, действовать несвободно и напыщенно называть этот малодушный маневр – «осознанной необходимостью». Ну, хорошо, вы решили стереть прошлое, быть свободным, как ветер. Теоретически возможно. А с другой стороны? Вы любите своих близких, жену и ребенка, хотите быть с ними, вам с ними хорошо. Им тоже, как это ни странно, хорошо с вами. Если вы остаетесь с ними, вы – несвободны. А отказываетесь от них против своей воли, ради каких-то вымышленных принципов – разве это свобода? И так, и так несвобода. «Очиститься от личной истории, чтобы освободиться», – элементарный парадокс. Не имеющий разрешения. Ни по ту сторону сновидения, ни по эту. Вот так-то, многоумный вы наш. А советовать я вам ничего не стану. Сами и решайте. Голова-то вам на что дадена? А, если мозгов не хватает, спросите сердце… Вот и решайте, вы же свободный человек. Созданный, так сказать, по образу и подобию… И выбросьте вы эту маску. Вы что, ненормальный? Зимой ходить по улицам босиком, в шортах и с маской для ныряния. Правда, зимы в этом году – никакой, декабрь – ни морозов, ни снега. Но с маской по улице – это чересчур.

Феликс подавленно молчал.

– Да не грустите, друг мой, я вам презент сделаю. Чтобы проснувшись, вы точно знали, что мы встречались – вы во сне, а я наяву. Так что не зря вы ладони свои рассматривали. Как дон Хуан рекомендовал. В результате – думали, что вы во сне, а оказались как раз наяву. Видите эту игрушку? – смартфон называется, его нетрудно освоить. У вас пока нет таких. Вы из 2000-го? А, из 2002-го, ну все равно – у вас нет таких. Посмотрите, вот так можно звонить. А так – нажимаю S – разговаривать по скайпу. Да не задавайте вы вопросов, смотрите, смотрите.

На экране появилось знакомое женское лицо, похожее на лицо Вероники.

– Говорите, юноша, говорите, – подсказал «пожилой».

Феликс молчал, а знакомый женский голос оживленно вещал с экрана.

– Фелик, это ты? Что-то тебя плохо видно. Что ты хочешь? Вышел на полчаса за елкой… А тебя все нет и нет. Давай-ка, возвращайся скорее. Пора елку устанавливать, Новый Год на носу. У меня тут, кстати, почти все лампочки поперегорали, надо срочно поменять. Терпеть не могу, когда в доме рыбий жир вместо света. Давай, шевелись, конец связи.

Феликс проснулся весь в слезах. Ему снилось, что какие-то люди хотели разлучить его с семьей и уже почти разлучили. Он кричал, бился изо всех сил, дрался – ничего не мог сделать. Попытался вспомнить подробности сна – тоже не получилось. Осталось только очень сильное переживание, такое впечатление, будто все это происходило с ним не во сне, а наяву. Нет, это было все-таки во сне, именно во сне. Тем не менее, Феликс долго не мог успокоиться. В памяти всплывало жесткое, наглое, улыбающееся лицо чеченского полевого командира. Почему-то Феликс точно знал, что его зовут Магометом. Наверное, этот белозубый горец и забрал его жену и ребенка. Магомет громко хохотал: «Теперь ты никуда не денешься – как миленький будешь на нас работать, а иначе твоим полный кирдык будет. Добро пожаловать в наш мусульманский рай, господин Эйлер!» Ужасный сон! Там была еще какая-то мелочь, какие-то монетки, это всегда к неприятностям. А тут не просто неприятности… Потеря близких, потеря свободы. Крушение всего, что по-настоящему дорого…