Цветной Дозор

Лицо на экране ноутбука ну никак не могло принадлежать шефу. Тави могла предположить, что Великий Гесер – женщина, что выглядит она совсем юной и что ее лицо может показаться ей знакомым. Но в глазах, в выражении лица девушки, беседующей с Семеном, не было ничего от руководителя. Кроме того, Тави не покидало ощущение, что имя шефа Ночного Дозора она слышала еще в прошлой, не-Иной жизни, и речь тогда шла о мужчине, причем весьма воинственном. А девушку зовут Юля, вспомнила Тави. Она дежурила у кровати, когда Тави очнулась после бангкокской заварушки в Москве; она – аналитик, ученица Семена. И, судя по виноватому и напряженному лицу, учитель как раз ее за что-то распекает. Видимо, совещание с шефом закончено, и маг переключился на повседневные дела. Жаль.

Впрочем, все равно Тави ничего бы не услышала. Небо над Слоновым островом затянуло тучами, и к тому времени, когда девушка добралась до «Сансамая», начался дождь. Не бурный тропический ливень, а так, унылый мелкий дождик. Но, объединившись с шорохом прибоя, он заглушил все другие звуки. Стоя на веранде и подглядывая в мутноватое окно, Тави различала лишь удары капель и шорохи потревоженной листвы. Зато и Семену трудно заметить ее присутствие. Опасности маг явно не ждет: даже дверь оставил приоткрытой. Неужели Андрей не побежал докладывать? Дождь убаюкивал, и мысли о грозящей всем опасности, о глупом, но единственном плане, о странной беспечности Триумвирата, не выставившего в «Сансамай» охрану, о возможной ловушке походили на рябь на поверхности воды, оставленную каплями. Они не влияли на глубину, не задевали эмоции. Слабенький фон…

Юля на экране покивала, робко рассмеялась в ответ на какую-то шутку и исчезла с монитора. Семен выключил скайп, сильно потер лицо ладонями. Тянуть больше нельзя: сейчас маг выйдет из-за стола, и подкрасться к нему сзади станет невозможно. Да и дотянуться будет труднее, если он поднимется, – Семен не богатырь, но все равно заметно выше Тави. И так почти нет шансов.

Тави потрогала увесистый пестик, украденный на кухне. Достоевщина какая-то… Стоит под дождем, мокрая, усталая, отчаявшаяся, и ждет случая ударить человека по голове. Причем – со спины. С целью ограбления. Гладкая медь нагрелась в кармане и казалась почти живой. Страшно было думать о том, как она опустится на голову живого человека… то есть Иного. «Не жалей, – сказала себе Тави, проскальзывая в приоткрытую дверь. – Они ведь не жалеют…»

Семен не шелохнулся, когда она подошла к нему сзади. Рука, сжимающая темную медь, показалась чужой; Тави равнодушно, будто со стороны, наблюдала, как пестик поднялся, а потом с тихим стуком опустился на голову мага, туда, где сквозь волосы просвечивала розоватая кожа. Невыносимо длинное мгновение казалось, что ничего не произошло: как будто Тави и вовсе не было в комнате, как будто движение руки было иллюзией, видением, навеянным взвинченными нервами. А потом маг чуть привстал; рука заскребла по столу, сминая исчерканный листок бумаги.

– Ой, – выразительно произнес Семен и мешком осел на пол.

Как-то слишком просто, неуверенно подумала Тави. Присела рядом с магом, пощупала пульс – ровный. Застыла от ужаса: ресницы Семена мелко задрожали, будто он подсматривал из-под полузакрытых век. Нет, показалось… Стиснув зубы и трясясь от отвращения к самой себе, Тави принялась обшаривать карманы мага.

В рубашке пусто – это и так видно, но надо было проверить. Шорты… черт, сколько же карманов! На Семене были грубые шорты до колен, сплошь обшитые карманами и карманчиками, какими-то молниями, кнопками, ремешками, тайными вместилищами: прекрасная вещь для путешествий, совершенно кошмарная – для обыска. И, конечно, набито было – от души. Кучка мусора рядом с поверженным магом росла, и Тави все больше нервничала. Гнутый гвоздь. Пачка бумажек, явно побывавших в стиральной машинке. Сигареты, зажигалка, бумажник, внутри – только деньги, кредитка и визитная карточка какого-то Колобова, менеджера ЗАО «Горсвет». Серебряное кольцо – может, оно? Вряд ли, надпись готическим шрифтом, похоже на старонемецкий… Фонарик, горсть монет, складной нож, флэшка, крестовая отвертка в чехольчике – боже, зачем ему отвертка?! Связка ключей, огрызок карандаша. Черт, неужели догадка неверна и артефакт хранит не Семен? Зря заехала по черепу… А казалось так логично: вещь не отдали бы местным дозорным, тлеющий конфликт между местными и приезжими Иными очевиден. Вещь важная – значит, хранить ее будет самый сильный и опытный. И хранить будет при себе: слишком напряжена ситуация, чтобы прятать ее далеко…

Россыпь грязных леденцов, облепленных табачной крошкой, какая-то цилиндрическая железка, рваный ботиночный шнурок… Стоп!