Цветной бульвар

Сегодня удивительно черно.
Темно ночное мирное окно.
И пух тяжелый не летит уже
На этом, на четвертом этаже.

Детей моих невидимый патруль.
Людей моих неведомый пароль.
Дверей моих сломавшийся замок.
…одни стихи приходят
под шумок.

* * *

Не увидела моя мама
Золотистого Амстердама.
Не успела. А как хотела…
Так хотела – мечтала прямо.

А была моя милая мама —
Самая настоящая дама,
Для которой все продавщицы
И раскладывали вещицы,

И разглаживали любовно,
Щебеча, как есть, поголовно.
А моя античная мама
Шла, несла себя – только прямо.

Папа мой и летал пониже,
И мечтал-то лишь о Париже.
Но Москва пустить не хотела,
Пока мама не улетела.

Улетела мама на небо —
И взять билеты бы, что ли, мне бы…
Погулять с отцом – не счастливо,
Но хотя бы – не сиротливо.

А не так, как было на деле.
А на деле – не углядели.

Я пишу это много позже.
На отца похожа, похоже.
Я сама себя укротила,
Но Москве моей не простила.

А чего я ей не простила?
Что родителей упустила.

07.06.2013

Мой ангел.
Мы, пожалуй, торжество
Сегодня не устроим, как бывало.
А прежде, как бы время ни черство, —
Я детский день рожденья затевала.

Домашнее едва ли не кино.
Живые театральные картины.
Хотя сама заметила давно:
Все, кроме взрослых, там
Невозмутимы…

Из «Праги» было «Птичье молоко».
Из «Будапешта» – безотказный «Зденко».
Недорого все было и легко.
И никакого горького оттенка.

Мой ангел. Все. Иные времена.
Старик Макдоналдс что-то отодвинул…
Пирушек вроде стало до хрена.
Но что-то же он выгнал… или вынул…

Теперь у нас в Москве – не прежний дух.
Тебе, мой ангел, не четыре года —
Когда кругом летает светлый пух,
А мы идем в Макдоналдс,
Там – свобода!

Прости, мой милый, маме простоту.
И папе тоже. И сестру, и брата.
И бабушкину вспомни красоту.
Такие были девочки с Арбата.

09.06.2013

На даче были, господи прости…
На даче хорошо. Кусты и птицы.
Возьми себя за шкирку, укроти.
Побудь щенком крота, его кротицы.

Включаем электричество и газ.
Чуть морщась, подметем помет мышиный.
Руины? Нет, мы не опустим глаз.
Не побежим сейчас же за машиной.

Все наклонилось. Тяжесть лопухов,
Укромные орешники да елки.
Едва отыщешь музыку стихов —
Как старые журналы спрыгнут с полки.

А их-то и придется избегать.
Все эти «Огоньки» и «Иностранки»…
Не хочется на них и посягать,
Как солью посыпать былые ранки.

Хоть небольшие… крови-то и нет.
Здесь крови нет. Но комары – на диво.
Лет через тридцать будет интернет.
А наше время было нерадиво.

10.06.2013