Цветение сиреневой вишни

Она шла со всеми из группы «а», в которой преобладали девушки, в которой истинно по предположению сильной половины курса, учились на самом деле несколько уж таких видных красавиц, что взоры ох как обращались в сторону этой группы «а». А обращал ли он внимание? Да, нет, и это было так, но почему, да потому что он с того самого дня, с той ночи с 30 на 31 августа становился каким-то другим, что порой помимо учёбы приходилось задумываться и об этой стороне своей жизни, что от него самого притаилась какой-то загадочностью…

Прекрасные глаза её карие были скорей задумчивы, но как-то лился свет в них каким-то фоном доброты, выказывая неведомую светлость души, что вот так и изливалась аура некой сокровенностью чистоты, что невольно и придёт, воспрянет в трепет и разум, и дух сути юношеского, как птиц полёт мечтательности порыв. И в этом ли ауры волшебство, что разом и вздыбит почвенность, что взвеет, пожнёт высокие начала, от которых и проявится робкая ли, не робкая влюблённость, что так и вскинется. встрепенётся сердце юноши. И какая же симметрия, её торжество высокое?! Первозданная, природой одаренная красота линий не может не очаровать, не восхитить взор иль пристальный, иль мимолётный, как и есть, как и будет. Светлость белизны со здоровым оттенком солнечного загара, нос прямой линией и румянец щёк, что воздадут хвалу той же симметричности, отметив искренности притягательность и женственности, и красы светло чарующей, что так и воскликнешь душой невольно о могуществе природы созидающей. Да, во всём, во всём сотворившей, что выразилось вдобавок и в фигуре всего тела, что так и есть истинность выражения чистой свежести девичьей. Как юная поросль берёзы, как нежной пальмы порыва светлого. И ветер благодатности…, из мгновения в мгновенье. И в этом чудо жизни ли…? О, миг подаренный!

Стоило встрепенуться, а не так, встать подобно вкопанному столбу. Стоило вернуться от мига волшебного, что сердце вздыбилось, вернуться в нормальное русло реальности и продолжить поход за знаниями, что определят высшее образование. А она уже заходила в двадцать пятую аудиторию, как и все. И он потянулся за всеми. Когда уселись все, то поискал невольно взором. Она была там, впереди, но как и тогда сбоку впереди, что точно угадывался профиль, столь же прекрасный, отмечающий принадлежность к красавице. И опять, уже в который раз память достаёт тот день, тот миг, от которого он давно хотел убежать, забыть, забыться.

То было в то лето года два назад. То было на озере Ногон-нур. То было на пирсе, не так уж длинном, но широком. Тогда он решил порыбачить с пирса. Не он один был такой. И старичок какой-то также решил побаловаться удочкой. Но по всему видно было, что все они, облачившиеся удочкой, никакие уж там закоренелые, заядлые рыбаки. Уж те давно на лодках да с раннего утра до самого позднего вечера. Но кроме вот таких рыбаков с удочками на пирсе тогда были и другие, пришедшие посмотреть на закат, на удивительный закат по своей красоте. Тогда было многолюдно, тогда над всеми возвышался порой заливистый смех, тогда пирс окутывала хорошая, прекрасная аура. И быть бы тогда так, и продолжаться так, но неожиданно для всех присутствующих набежала чёрная туча зловещей ауры.

Эти парни были навеселе, у этих парней было, слегка ли, изменённое состояние сознания, одним словом чуть во хмели, но не сказать, что вот так и пьяные. И были они ненамного постарше его, тогда пятнадцатилетнего подростка, подступившего к порогу юности. Но ощущалось, как-то ощущалось, что они вот из этой, как говорят, «золотой молодёжи». Да, конечно, на берега такого прекрасного, уютного озера на таких (о!) изумительно шикарных автомобилях, на таких концепт-карах могли подкатить только сыночки из таких уж высокопоставленных, из таких уж олигархических. И видно было, понимали все, что не отдыхают они здесь, нисколько не отдыхают, а просто вот так и подкатили, чтобы оторваться, оттянуться. Что им вот это озерко, что им Ногон-нур, когда можно запросто махнуть и на Канары, и на Сейшелы, и на Мальдивы, и так далее, и так далее.

Да ладно бы приехали так отдохнуть, оттянуться, насладиться всегда вожделенностью мгновений сладкой жизни, уж это их дело, но надо было им ещё и продемонстрировать, что они в этой жизни получше остальных, похлеще, покруче, да повыше по иерархии жизни, что всегда должно принадлежать то, на что наткнулись. Вот и этот пирс на вот это время и должен принадлежать им, и только им. Потому и воцарилась на берегу озера другая аура, тёмно зловещая аура.