Цвет крови - серый

Словно стая прожорливой саранчи, лавина имуров заполонила долину, взяв в плотное кольцо наше небольшое поселение. Войска почему-то не пошли на штурм сразу, оцепив нас по периметру и встав походным лагерем неподалеку. Это позволило нам хоть как-то подготовиться к обороне, образовав в центре деревни кольцо баррикад из телег, бочек и прочей хозяйственной утвари. Преграда скорее психологическая, нежели по-настоящему действенная, особенно если учесть, что внутри «бастиона» кроме мужчин-охотников находилось и все остальное население деревни, совершенно непригодное к ведению боевых действий. Что ж, при всей своей хрупкости эти нелепые баррикады были все же лучше, чем ничего.

Однако и я, и большинство взрослых мужчин нашего племени прекрасно осознавали простую истину: это заграждение ровным счетом ничего не меняет, будучи скорее самообманом для людей, ставших отныне живыми мертвецами.

Мы все еще двигались, что-то делали, готовились к битве, может быть, боялись, надеялись и молились. Но все было напрасно.

Имея за спиной три тысячи стариков, женщин и детей, пара тысяч взрослых мужчин, пусть даже половина из них — прекрасные охотники, никогда не отобьется за жалкими баррикадами от десятикратно превосходящей группировки жестоких и свирепых воинов. Которые к тому же не люди, а более сильные и выносливые имуры.

Роли в бесчестной игре были распределены заранее, и нам в ближайшем будущем предстояло умереть. Пожалуй, самым горьким было то, что обреченные на смерть люди понимали: ничто уже не может изменить предопределенный свыше расклад.

Ко мне подбежал мальчишка-посыльный.

— Т-там парламентеры. — Его голос срывался от волнения. — Такие большие, н-необычные, в-волосатые и с хв-восттами. — Он начал слегка заикаться от страха.

— Где — там?

— Н-на южной стороне баррикад... У н-них вот такие шлемы. — Он сделал в воздухе неопределенный жест рукой. — И... и кривые сабли.

В карих глазах маленького сорванца холодный ужас смешивался с горячим любопытством. Разум ребенка не мог до конца осознать, что, может быть, всего через несколько минут эти самые кривые сабли обрушатся и на его голову.

— Пойдем, покажешь, — коротко приказал я и, не дожидаясь ответа, зашагал к южной стороне укреплений.

Мальчишка быстро засеменил в том направлении. Через несколько минут мы достигли границы баррикад. Оттуда открывался вид на узкую улочку, где нас действительно поджидала делегация парламентеров.

Их было трое. Все имуры. Вооружены, но спокойны. Что ж, имея за спиной поддержку в двадцать тысяч сабель, спокойным быть нетрудно.

Хотя... Переговоры ведь вещь специфическая — не всегда они заканчиваются к взаимному удовольствию сторон. Поэтому остается вероятность, что парламентер может не вернуться в свой лагерь. Отрубленная голова, насаженная на пику, нагляднее всяких слов свидетельствует о том, что в лагере осажденных идти на компромисс никто не собирается.

В нашем безнадежном положении было бы естественно поступить именно таким образом — бить всех троих. Ибо лучшее, что они нам могли предложить, — это сдаться на милость победителей и попасть в вечное рабство. Каменные шахты или подземные рудники, где добываются драгоценные камни и магические кристаллы, не те места, ради которых стоит жить. Лучше быстро и легко умереть в жарком бою, чем долго и мучительно гнить заживо в этих проклятых богом и людьми местах.

Определенно положение у парламентеров было не самым хорошим, однако они не выказывали никаких признаков волнения, как будто были заранее уверены, что затравленная и смертельно раненная дичь не посмеет ничего сделать вырвавшимся далеко вперед псам охотника.

— Давайте убьем их, — мрачно предложил кто-то из толпы.

Стоящие рядом одобрительно загудели. Идея нашпиговать стрелами этих незваных пришельцев, готовых в одно мгновение уничтожить все, составляло смысл нашего существования, понравилась всем.

Несколько человек почти синхронно достали стрелы из колчанов...

— Нет. — Мой голос прозвучал неожиданно громко. — Сначала узнаем, что им нужно, а убить успеем всегда.

Я не собирался разыгрывать ненужное благородство. Участь троих имуров была решена. Они были уже мертвецами — так же как и все мы, Но какое-то внутреннее чувство подсказывало мне, что прежде нужно узнать, зачем в забытое богом место, не представляющее никакой ценности ни с тактической, ни со стратегической точки зрения, пожаловала двадцатитысячная прекрасно подготовленная и оснащенная группировка. А теперь, вместо того чтобы сразу уничтожить малочисленного и плохо вооруженного противника, враги сначала дали ему время укрепиться в городе, а затем еще и вступают в переговоры.

— Пойду узнаю, что им нужно. А затем... — Мое молчание было красноречивее всяких слов. — На полпути назад я подниму вверх правую руку. Это будет знаком для начала атаки.

Сказав это, я сделал шаг вперед, чтобы, миновав баррикаду, отправиться на переговоры.

— Постой. — Голос Ави, убеленного сединами охотника, прервал мое движение. — Их трое, а ты собираешься идти на встречу один. Возьми с собой еще кого-нибудь...

— Это лишнее.