Цугцванг

Шаг. Второй. Третий. Четвертый. И…ген «случилось потому что» просыпается, потому что дверь вырастает на моем пути, как по волшебству, и я врезаюсь в нее, оступаюсь и стукаюсь о косяк.

— Амелия?

«Я поверить не могу, что спалилась так фантастически глупо! Как это вообще возможно? Что за бред? ОТКУДА ЗДЕСЬ ДВЕРЬ?! НЕНАВИЖУ ДВЕРИ!» — недоумеваю и ругаюсь про себя, но все равно молчу.

До последнего буду молчать, будто меня и нет здесь вовсе, что Крис сразу понимает. Она то знает, что если я встала в позу, это навсегда, поэтому тяжело вздыхает, пару секунд молчит, а потом словно подается вперед и горячо продолжает.

— Пожалуйста, я тебя умоляю, не делай глупостей. Просто спустись вниз через десять минут…Амелия, прошу тебя ради твоего же блага. Он все равно заставит тебя прийти, он такой же принципиальный, как ты, и теперь это принципиально.

Слышу, как стучат ее шпильки по паркету, а сама перевожу взгляд на себя в зеркале, которое висит в ванной.

«О, Кристина, я обязательно спущусь, даже не сомневайся…» — потому что я подготовилась. Во всех смыслах.

На мне его пиджак, который я затянула на талии черным ремнем с золотой пряжкой, что вытащила из одного из платьев, и босоножки на тонкой шпильке сантиметров одиннадцать-двенадцать.

«Когда-нибудь это будет модно…» — оценивающе смотрю на свое отражение, дохожу до босоножек.

Они черные, с тонкими ремешками и бантами из мягкой, но «стоячей» ткани. Красивые, не могу отрицать этого, и того, что вкус у него все-таки есть. Потом возвращаюсь к лицу, на которое я нанесла яркий макияж: большие, выразительные стрелки и красная помада. Волосы уложены назад, как будто мокрые, и этот последний нюанс придает образу агрессивности.

«Так…» — киваю себе, — «Твоя цель проста. Устроить сцену и вывести Марину из себя. Она должна попытаться тебе врезать, и, судя по всему, ей особого повода и не нужно. Просто. Спровоцируй. Эту. Чертову. Суку. Все! Пошла!»

Большой глоток вина, которое я благополучно украла у Максимилиана, в моем случае что-то вроде «посидеть на дорожку», но перед тем, как выйти, я делаю кое-что еще. Вытаскиваю кулон и кладу его так, чтобы все видели, и я точно не знаю зачем я это делаю. В голове лишь пробегает…

«Кажется, ты собираешься устроить настоящее шоу, малышка? Не просто же так выбрала черное, кружевное и максимально развратное белье, а? Это будет жестко…»

Вполне возможно, но что я теряю?

«Пошла!»

* * *

Намерено иду тихо, чтобы…да нет никакой причины, на самом то деле, я тупо хочу его побесить и пощекотать нервы. На часах то уже 20:05, я не выполнила приказ, и чувствую, что это его уже бесит, а мне хорошо. Я улыбаюсь, держась за стеночку, и когда подхожу к столовой, где слышны тихие разговоры, на секунду замираю. Громкий, хлёсткий удар по столу, шумный выдох, смешок Алексея и ровный тон Миши прямое подтверждение всем моим надеждам.

— Успокойся.

— Она, сука, издевается надо мной! — рычит мой тюремщик и, судя по скрипу стула, вскакивает.

Алексей уже ржет в голос, его поддерживает Арай, но Женя обеспокоено шипит:

— Останови его!

— Макс, сядь и выдохни. Она придет.

— Ага, — рычит точно сквозь зубы, — Конечно придет, я…

Резко распахиваю двухстворчатые двери и наслаждаюсь эффектом неожиданности, который пугает Адель с Кристиной, даже Марину заставляет дернуться. Второе «счастье» приходит при виде их лиц, а точнее того, как они меня рассматривают. Арай откровенно открывает рот, Алексей поднимает брови, Михаил улыбается, прикрыв глаза, да боже! Все они водят по мне взглядами и молчат — королевская чета в ауте, а я пребываю в состоянии экстаза, плавно ведя руками по дверным косякам, пока не повисаю на них и не протягиваю.

— Здрасте-е-е…кажется, вы пришли раньше?

Меня устраивает абсолютно все. Каждое выражение лица я кладу в свою копилку, чтобы холить и лелеять их ночами, а особенное место будет занимать он. Максимилиан смотрит на меня настолько удивлено, что, кажется, даже потерял дар речи. Моргает, как придурок, слегка открыл рот, да и маска на его морде натянулась туже обычного, будто кто-то вставил ему в задницу огромную, длинную палку.