Злюсь. Знаю, что снова его провоцирую, но ничего не могу с собой сделать!
Пару раз моргаю, не веря тому, что прочитала. Ох-ре-неть. Если он действительно читает мысли, плевать, потому что это самый крутой комплимент, какой мне только делали.
Поднимаю на него взгляд, но он отвечает мимолетно, и я догадываюсь, что это под влиянием Марины или Лекса, а может сразу двоих. Слишком уж рискованно и все такое, но я успеваю зацепить то, что греет еще больше: легкая улыбка, дарованная лишь мне, огонек в глазах.
— Такое платье больше подходит для кого-то с нормальным ростом…
Тихое, но мерзкое. Я такого точно не ожидала услышать, смотрю на нее, и снова сталкиваюсь с неожиданностью, что бьет куда сильнее всего возможного. Ли смотрит на меня не так как раньше, без теплоты и любви, а как…на соперницу. Почему-то мне от этого факта больно и дико-дико неприятно, и…
— И последний, но не по важности! Лот номер шестьдесят шесть! Великолепный цветок из драгоценных камней!
Перевожу взгляд на экран по наитию, неосознанно, уже хочу снова опустить его в телефон, чтобы что-то ответить Максу, но замираю. Потому что я знаю этот цветок…
— …Лепестки выполнены из альмандина. Черно-фиолетовый, глубокий цвет подчеркивает утонченность работы и мастерство ювелира, который так любовно соединил их вместе. Этот камень всегда считался идеальным синонимом верности, и как превосходно его подчеркивает стебель из белого золота высшей пробы и лепестки из великолепного изумруда с капельками росы — чистейшими бриллиантами белого и голубого оттенка…
— Единственный его недостаток — это выпавший бриллиант на верхнем листке, но для такой красоты ее неидеальность лишь подтверждение того, что она реальность, а не сон…
Я не дышу, пока ведущий толкает высокопарные речи, потому что это именно я тот человек, благодаря которому камень выпал с листка. Это ведь именно я уронила его на мраморный пол, когда играла втихаря, а потом винилась перед мамой. Она не ругалась, вместо того улыбнулась и купила мне такой же голубой бриллиант, после чего вставила его в сережки и подарила мне на шестнадцать лет.
Этот цветок — подарок папы на их первую годовщину. Он — олицетворение его к ней любви…
— Продано! — вздрагиваю и резко перевожу взгляд на сцену, где ведущий указывает на первый ряд с соседней стороны.
Там, лысый мужик, который толкает другого лысого мужика в плечо, словно подначивая, смакует свой триумф и победу…
— Последний лот ушел за два миллиона долларов!
Здесь много картин, и я бы обязательно фыркнула на то, что могут сделать деньги, если бы мне было дело…Его нет. Мне абсолютно насрать. Александровские вместе со мной расположились на выступе, как на пьедестале, в отдельной ниши, откуда могут наблюдать за подданными, как и полагается королям — с высока. Они о чем-то трепятся, скорее о своих покупках, но я не отвожу взгляда с лысой макушки. Хмурюсь.
— Амелия?