ЦРУ против СССР

Вот так обстоят дела в этой области на практике. Прямая линия ответственности в правительственной иерархии Соединенных Штатов начисто лишает основы апокрифические истории о мнимой независимости ЦРУ, которое-де может творить дела, неведомые высшим руководителям американского государства. Действительно, как-то трудно представить, чтобы, скажем, отъявленные проходимцы из НТС находились в поле зрения столь высокопоставленных инстанций. Просто непостижимо для здравого рассудка. Но это так. Легенда о пронырливом ЦРУ, способном на явную несуразицу за спиной высшей власти, очень полезна именно для самой этой власти. Собственно, это имели в виду штатные историографы ЦРУ, когда в выводах в официальной истории ведомства, написанной для комиссии Ф. Черча, почти с горькой обидой записали:

«В конечном итоге большая часть ответственности за размах подрывных действий и любые злоупотребления должна быть возложена на высших государственных деятелей. Процедура принятия решений в СНБ создала атмосферу неопределенности, что позволило рассматривать соответствующие акции без ограничений индивидуальной ответственности… По мере расширения масштабов подрывной работы политики сочли полезным сохранять двусмысленность в процессе принятия решений в интересах сохранения тайны и возможности „правдоподобного отрицания“ подрывных акций. Ни от кого в правительстве и меньше всего от президента не требовалось официально поставить свою подпись под данной программой подрывной работы. Глава разведывательного сообщества (директор ЦРУ) отвечал за ее выполнение, но не за принятие решения о ее проведении. В СНБ группа лиц несла коллективную ответственность за определение целей политики. Но они даже не пытались установить критерии, вводящие моральные или конституционные ограничения на деятельность в интересах достижения этих целей. Аналогичным образом функционировал конгресс. В конгрессе горстка членов комитета проводила бюджет ЦРУ. Некоторые члены комитета знали о главных направлениях работы ЦРУ, другие предпочитали ничего не знать» [154].

Хотя написавшие эти строки определенно приглашали разрыдаться вместе с ними по поводу печальной участи ЦРУ в джунглях американской государственности, высказанное ими примечательно совершенно в другом плане. Цели любой операции ЦРУ всегда отражают виды государственного руководства. То, что при попытках их достижения случаются осечки, выставляющие США иной раз на посмешище перед всем миром, – другой вопрос.

Терпит очередной провал не только ЦРУ, а вся политика Вашингтона.

«Клуб господ» и наука

1

На рубеже сороковых и пятидесятых годов по академической общине в США пронесся клич: «Ученые – в ЦРУ!» Ветераны РА УСС охотно мобилизовались. Как же, лестно послужить в «клубе господ», как иной раз именуют ЦРУ. Профессорам сулились не только сказочные зарплаты, но и удовлетворение тщеславия, предлагалось снова личное участие в разработке самых деликатных аспектов американской политики. Коротко говоря, работа во вновь созданном управлении национальных оценок (ОНЕ) – мозге ЦРУ. Те, кто возглавил управление с 1950 года, принесли в него не только непосредственный опыт трудов под крышей УСС, но и результаты размышлений по поводу американской внешней политики в канун и в годы второй мировой войны.

Они не пустили по ветру несколько лет выпавшей им академической свободы между УСС и ЦРУ, а написали ряд книг, вошедших в официальную американскую историографию. У. Лангер в соавторстве с С. Глисоном замахнулись на четыре тома – США во внешнем мире с 1937 по 1945 год. По-видимому, возвращение к прежним занятиям с 1950 года в ЦРУ ополовинило работу. Увидели свет в 1952 – 1954 годах только два тома: «Вызов изоляционизму 1937 – 1940 гг.», «Необъявленная война 1940 – 1941 гг.», которые, как, вероятно, сочли авторы, отражали коренные проблемы в период, когда писались эти книги.

Работа У. Лангера и С. Глисона стала, безусловно, обязательным источником, и далеко не только в США при изучении событий кануна и начала той войны. Ее просто нельзя обойти, и не из-за сверхценной интерпретации, ибо, в сущности, повторяется официальная версия Целей внешней политики Вашингтона, а потому, что много больше полутора тысяч страниц содержания этих томов написаны на документах, и материалах, открытых только для авторов. Вот и получилось, замечает французский исследователь А. Гэрин, что «все вплотную занимающиеся историей второй мировой войны знают имя Уильяма У. Лангера, но лишь считанные осознают – он человек ЦРУ» [155].