ЦРУ против СССР

Он требует поглощения социализма в рамках капитализма, ибо капиталистический строй якобы более совершенен. В самом деле, какая прекрасная страна – «наличие в США миллионеров не является слишком серьезным экономическим бременем в силу их малочисленности. Суммарное потребление „богачей“ меньше 20 процентов, то есть меньше, чем суммарный прирост народного потребления за 5 лет. С этой точки зрения, революция, которая приостанавливает экономическое развитие более чем на 5 лет, не может считаться экономически выгодным для трудящихся делом» (стр. 29).

Загвоздка одна – как же распространить великолепный строй на все человечество? На помощь, конечно, придет наука, «международная политика должна быть всецело пропитана научной методологией» (стр. 8). Нужно только покончить с малым – марксизмом, встать на позиции «реализма», и вот оно, чудо из чудес, – к 2000 году на земле возникнет мировое правительство! О нем давно тоскуют все «технократы». Они пытаются записать в сторонники своей драгоценной химеры людей, ни сном ни духом не ведавших о ней. Американский физик, пресловутый «отец» заокеанской ядерной бомбы Э. Теллер с серьезнейшим видом изрек: «Я никак не могу отделаться от мысли, что президент Рузвельт мог планировать использовать атомную бомбу в качестве могучего средства в пользу мирового правительства» [241]. При жизни Рузвельта атомного оружия еще не было, а рассуждения типа Теллера, заметил американский историк проф. В. Вильямс, не поддаются проверке, ибо «обвинения, выдвинутые впоследствии, что Рузвельту следовало бы заглянуть на три месяца вперед в область ядерной физики, чистейший абсурд» [242].

Идея мирового правительства одно время овладела и великим физиком А. Эйнштейном. Когда после второй мировой войны он заговорил об этом, советские ученые сочли необходимым откровенно высказать свое мнение по поводу этого. В письме академиков Вавилова, Иоффе, Семенова, Фрумкина «О некоторых заблуждениях профессора Альберта Эйнштейна» («Новое время», 26 ноября 1947 г.) воздавалось должное деятельности Эйнштейна, который «неоднократно поднимал голос против гитлеровских варваров, а в послевоенный период против опасности новой войны, против стремления американских монополистов полностью подчинить себе американскую политику. Советские ученые, как и вся советская общественность, приветствуют эту деятельность ученого, движимую искренним гуманизмом».

Но разговоры о мировом правительстве, констатировали Вавилов, Иоффе, Семенов и Фрумкин, «представляются нам не только неверными, но и опасными для дела мира, за которое хочет бороться Эйнштейн». И далее объяснялось, что означает лозунг мирового правительства в современных условиях: «Лозунг наднационального сверхгосударства прикрывает громко звучащей вывеской мировое господство капиталистических монополий… Ирония судьбы привела Эйнштейна к фактической поддержке планов и устремлений злейших врагов мира и международного сотрудничества. Именно потому, что мы так высоко ценим Эйнштейна и как крупнейшего ученого, и как общественного деятеля, мы считаем своим долгом сказать это с полной откровенностью, без всяких дипломатических прикрас…» [243]. Физику Сахарову полезно бы перечитать сейчас это письмо своих старших коллег.

В самом деле, какие же блага принесет «мировое правительство» человечеству, помимо железной пяты монополистического капитала США? Очень многое, заверяет Сахаров. Сославшись на опасности «технократии», о которой упоминает Н. Винер и в книге «Кибернетика», и помянув его книгу, открестившись от желания превращать людей «в куриц или крыс» с вживленными в мозг электродами для контроля над их поведением (стр. 20 – 21), Сахаров открывает именно такие перспективы перед всеми людьми. Вот как сказано черным по белому: у мирового правительства будет множество возможностей, ибо с момента его создания «успехи биологических наук (в этот и последующие периоды) дадут возможность эффективно контролировать и направлять все жизненные процессы на биохимическом, клеточном, организменном, экологическом и социальном уровнях, от рождаемости и старения до психических процессов и наследственности включительно» (стр. 35).

Веселенькую перспективу готовят «технократы»! Вот куда выводит кадетская идеология в эпоху научно-технической революции! Мир живых роботов под бдительным оком и надзором олигархии денежного мешка. Но для этого нужны стальные нервы, по крайней мере, у зачинателей бесчеловечного образа действия. Обладают ли ими «диссиденты»? Солженицын успокаивает: мы люди решительные. В «Архипелаге Гулаг» он заверил, что со своими единомышленниками готов на все. «Один и тот же человек, – учит Солженицын, – бывает в свои разные возрасты, в разных жизненных положениях совсем разным человеком. То к дьяволу близко. То и к святому. А имя – не меняется, и ему мы приписываем все…

А кликнул бы Малюта Скуратов нас – пожалуй, и мы б не оплошали» (стр. 176).