Цок

Можно сколько угодно рассуждать или думать о чудесах – случаются они или нет – и так всю жизнь прожить, не увидев даже всамделишного, как дети говорят, Дед Мороза. Некоторым удаётся понаблюдать за плачущей иконой в церкви или за маленькими зелёными чертями на тарелке с раскисшими разносолами. Один популярный телеведущий рассказывал о косяках русалок в озере под Петербургом и стаде мамонтов, пасущемся в марийских лесах, другой на полном серьёзе и чуть ни с пеной у рта доказывал зрителям на «фактах» инопланетное происхождение певицы Агузаровой, художника Дали и фокусника Акопяна. Маше бы оставалось только гадать о происхождении чудес (коль слухам о них никогда не умолкнуть), если бы она была не Маша, не Терпилова и ни рисовала б комиксы, выхватывая сюжеты из собственных снов.

Услышав «цок», переутомлённая творческими поисками рисовальщица решительно встала с дивана и направилась к источнику звука. Выйдя в сумеречную прихожую, вскользь бросила взгляд на свисающие с вешалки крохотный блестящий лук и такой же колчан со стрелами – каждая размером с карандаш. Подумала с раздражением – опять терпиловские штучки. Но сделав ещё пару шагов и, вступив таким образом в кухонное пространство, переменилась в лице. Мало того, чтобы не упасть в обморок, схватилась за дверь.

На обеденном столе высилась макетом известного небоскрёба высоченная бутылка, рядом с которой, нахально оскалившись и свесив коротенькие пухлые ножки, сидел обворожительно милый и совершенно голый курчавый малыш с крылышками, озорно выглядывающими из-за спины. В правой руке купидончик сжимал бокал для шампанского, до краев наполненный жидкостью цвета природного янтаря, пальцами левой стыдливо придерживал пожухлый кленовый листик, скрывающий причинное место.

– Не возражаешь, коньячку хлопну, – скорее утвердительно, чем вопросительно, красивым бархатным баритоном изрёк незванный гость.

Маша кивнула.

– Ну, тогда будь здорова! – воскликнул странный типчик, смешно кивнул розовым подбородочком и резко опрокинул гигантский бокал в глотку, оказавшуюся натурально безразмерной.

Потом торжественно сорвал кленовый лист с места, где тот до сих пор выполнял назначение геркулесова костюма, занюхал им и, свернув трубочкой, взял в пальцы наподобие сигары.

Маша невольно опустила глаза с лица гостя на его живот, но увидела, что пришелец подготовился к встрече с дамой более чем основательно. Листочек зеленел там же, где и вначале. Словно прочитав её мысли, маленький наглец весело подмигнул хозяйке и заговорщическим тоном прошептал:

– Они у меня там растут, – после чего звонко расхохотался.

Что произошло в последующие мгновения, Маша сказать не могла, потому что на какое-то время всё-таки лишилась сознания. Очнулась же, сидя за столом с крохотной рюмочкой коньяка в руке. Гигантская бутылка пропала, амур исчез. Зато появился новый персонаж – импозантный мужчина в длинном стального цвета плаще и широкополой чёрной шляпе. Он в напряжённой позе сидел напротив и держал в пальцах ватку, от которой разносился во все стороны нестерпимый запах нашатыря.

– Простите великодушно, переборщил. Это всё от застенчивости и нерешительности. Преодолевал, в общем… Выпейте, Мария Борисовна. Немного коньяку в таком состоянии вам вовсе не повредит, – чуть запинаясь, проговорил он и протянул художнице крохотную рюмочку.

Маша кивнула. Потом выпила и поморщилась. Ох, крепкий какой!

Пока алкоголь, разливаясь по телу приятным теплом, приводил в относительный порядок её пошатнувшуюся было нервную систему, Маша молча наблюдала за гостем. Тот, в свою очередь, не бездействовал. Поднявшись с табурета, кинул ватку в открытую форточку, открыл кран и, ополоснул под тоненькой струйкой воды кисти рук. Вытер их о висевшее над раковиной полотенце. Потом, не снимая плаща и шляпы, открыл холодильник и достал оттуда несколько тарелок с уже приготовленными закусками – нарезанной тоненькими колечками твёрдой колбасой, бутербродами с красной икрой, крохотными маринованными томатами и любимым Машиным салатом с креветками и жареным баклажаном.

– Может, хотите горячего? – обратился он к хозяйке. – Так я мигом чего-нибудь сооружу. Омлет любите? Или предпочитаете глазунью?

Маша кивнула, но тут же опомнилась. Как он сказал – застенчивость и нерешительность преодолевал? Похоже, работа над собой увенчалась успехом.

– Какую ещё глазунью? Вы вообще кто? – негромко, но твёрдо вопросила она.

– Простите. пожалуйста! Я ж не представился! – с горечью в голосе воскликнул незнакомец и всплеснул руками. – Вы меня так напугали этим своим обмороком, что я совсем забыл о важнейшем этапе церемонии.

Странный гость снял шляпу, распрямился и, отвесив лёгкий поклон, торжественно произнёс:

– Предо. К вашим услугам, Мария Борисовна. Скромный хранитель вашей же незаурядной натуры. То есть, души.

Маша поморщилась и закусила губу. Потом поставила на стол пустую рюмку, которую до сего момента сжимала в пальцах, и презрительно фыркнула:

– Ну, знаете!

– Вас что-то смущает? – вроде бы искренне удивился гость.