Цивилизация Древней Греции

С той же точки зрения следует рассматривать лагидскую политику в отношении Кипра. Большой остров был разделен между несколькими маленькими монархическими государствами; с некоторыми из них Птолемей заключил союзы, как только воцарился в Египте. Он в кратчайшие сроки установил свое влияние на этом форпосте, который безусловно считал наиважнейшим. И не он один: Антигон в 306 году до н. э… отправил Деметрия отобрать остров у Птолемея — это была чувствительная потеря для Лагида, который тем не менее не отказался от мысли вернуть свои позиции и добился этого через десять лет. Кипр оставался лагидским владением до римского завоевания.

Более сложные отношения были с Киренаикой — старой греческой колонией в Ливии, отделенной от долины Нила примерно тысячью километров пустыни и лишенным удобных гаваней побережьем. Здесь находились процветающие древние греческие полисы, которые в свое время проявили свою почтительность Александру и которые в 322 году до н. э. подпали под личную власть Птолемея, воспользовавшегося внутренними разногласиями киренеян. Но дух независимости не покинул Кирену, и против лагидского господства в 312 году до н. э. и позже, в 306–305 годах до н. э., вспыхнули мятежи, а после ее отвоевания Магасом весь регион на полвека получил автономию — сначала де-факто, а позже де-юре. Для нового присоединения Киренаики к лагидскому царству потребовался династический брак и новая военная кампания. То, что Киренаика оставалась лагидской до захвата Кирены Римом, не означает, что обладание ею обошлось без потрясений, вызванных династическими спорами, в которых проявился подлинный характер этого внешнего владения Лагидов: действительно, греки Ливии продолжали жить собственной жизнью, осуществляли самоуправление, не слишком считаясь с египетской политикой, на протяжении всей эллинистической эпохи.

Южная Сирия, Кипр и Киренаика являлись для Лагидов наиважнейшими опорными пунктами их власти за пределами Египта, но при случае их интересы простирались намного дальше — к Эгейскому морю и Фракии, а также к Элладе: речь идет не о постоянном присутствии, а о случайных походах, установлении единичных форпостов или заключении союзов в военных либо коммерческих интересах. Целью, которую они преследовали, было установить определенное равновесие между крупными государствами Восточного Средиземноморья для обеспечения безопасности Египта и пополнения царской казны, зависевшей от свободной морской торговли. Этой политики гибких и осторожных планов придерживались три первых правителя династии. Впоследствии она выродилась из-за нерадивости государей и их братоубийственных распрей.

О Птолемее I Сотере мы не станем многоговорить: этапы его осмотрительной политики были нами отмечены в рассказе о диадохах. Нам неизвестна в деталях его роль в организации внутреннего управления Египтом, но все свидетельствует о том, что она была значительна и что государственное'устройство, о котором сообщают папирусы при его преемниках, было заложено в то сорокалетие, в течение которого первый Лагид между 323 и 383 годами до н. э. добился для новой монархии внешнего авторитета и внутренней стабильности — и то и другое держалось на экономике, рычаги которой находились в руках власти. Уже Клеомен из Навкратиса убедился, насколько выгодно иметь исключительный контроль за экспортом зерна, производимым в избытке на богатых землях долины Нила. Птолемей Сотер не собирался отказываться от такого прибыльного источника дохода для царской казны. Заботясь о расходах на военные нужды, он не забывал об обеспечении страны: именно в его правление порт Александрии достиг своего наибольшего развития с постройкой фаросского маяка (287). Наконец, по совету философа Деметрия Фалерского, бежавшего в Египет после взятия Афин Полиоркетом, Птолемей пригласил к своему двору ученых и писателей, чем обеспечил Александрии славу интеллектуального центра эллинизма. Этот македонянин, который за грубоватой личиной воина скрывал тонкий ум, проницательность и благородную натуру, проявил себя подлинным основателем империи. Заботясь на склоне лет о будущем династии, он в 285 году до н. э. привлек к управлению государством своего сына Птолемея, рожденного его прекрасной возлюбленной Береникой, на которой он был женат вторым браком и которая вместе с ним была обожествлена и образовала со своим супругом чету богов-спасителей.

Птолемею II, родившемуся в 306 году до н. э., было 23 года, когда умер его отец. Он унаследовал от отца, помимо любвеобильной натуры, большой интерес к литературе и анализированию, особенно в отношении основ управления, что позволило ему усилить мощь лагидского государства, завершив его организацию. Хотя портреты изображают его более легкомысленным и менее твердым, чем был основатель империи, но его долгое царствование, с 283 по 246 год до н. э., стало временем расцвета империи Птолемеев.