Цивилизации древней Европы

Факт, что ориентальный дух проявился в техническом мастерстве, а не в создании лишь нескольких художественных шедевров, что уровень этого искусства позволил ему быть понятным всем и проникать в различные сообщества, показывает, что речь идет об общем духе, общих потребностях и предпочтениях, которые за пределами городского общества разделялись всеми и удовлетворялись одними и теми же способами. Эта общая тенденция, этот ориентальный стиль сформировался в Передней Азии, на границах Сирии, Палестины и Финикии, но не был продуктом локальной, самобытной модели. Наряду с чертами египетского и месопотамского опыта в нем прослеживается иранский опыт. Урарту передало ему влияния, которые распространились позже в Анатолии, а также в приморских районах и на крупных дорогах Средиземноморья. Все это происходило так, как если бы великие образцы фигуративного искусства, созданные Египтом и Месопотамией, были перенесены сюда в рамках ремесла. То же происходит с языком, который трансформируется в своего рода международную Вульгату,[5] которая, ограничиваясь внешними формами, теперь уже не передает глубины античных достижений. В иконографии предпочтение отдавалось тем элементам, которые могли использоваться в качестве украшения, орнаментированные и фигуративные мотивы извлекались в виде отдельных, изолированных элементов и включались в новые контексты, где великим темам уже не было места. Эти мотивы интересны лишь с точки зрения композиционных возможностей, различных сочетаний, реализуемых в декоративных целях. Это искусство, эклектическое по природе, где изобретательность и фантазия проявлялись исключительно в композиции, всегда опиралось на технику и используемый материал. Найдено множество образцов бронзовых сплавов, гравированных и чеканных, изделия из слоновой кости, золотые и серебряные украшения, драгоценная посуда. К сожалению, исчезло все то, что сделано из недолговечных материалов, например воспетые поэтами восточные ткани.

Все перечисленное позволяет заключить, что совокупность ориентальных деталей была значительной. Но внутри, если можно так выразиться, этого смешения проявляется исключительное разнообразие характерных черт, распределенных во времени и пространстве.

Восточные прототипы только изредка достигали Запада, где они часто и быстро подвергались имитации. Таким образом, можно выделить восточное пространство, где производится восточная продукция, и западное пространство, где импорт уступает место имитации, а затем повторной обработке. Интересно между тем отметить, что территория распространения предметов восточного искусства, оригинального или производного, не включает северное побережье Черного моря. Именно это ясно свидетельствует об экономическом и духовном толчке в направлении Запада. Среди посредников распространения предметов и форм финикийцы занимают по времени первое место. Наряду с финикийским важное значение на Западе приобрел карфагенский импорт. В самом Карфагене и других пунических городах мастера активно работали на экспорт. Их произведения недостаточно оригинальны, но в то же время демонстрируют техническое совершенство. Серебряная посуда, найденная в Этрурии, и украшения, обнаруженные в Испании, воплощают это мастерство.

Что касается греков, их виртуозность выражается прежде всего в оригинальном исполнении. Темы и мотивы, заимствованные на Востоке, постепенно проникают в жесткую систему геометрического стиля: они организуются в логичные, связные композиции и придают декоративному искусству неизвестное финикийцам и карфагенянам качество. Этому есть понятное объяснение: эстетическая цель была обусловлена здесь коммерческими требованиями. Посредническая роль греков связана с процессом, который освободил этрусское искусство от виллановской геометрики, это произошло почти одновременно с распространением греческой ориентализации. Нужно признать, что этот процесс имел место в ионийском регионе, а позже и в коринфском. Но другая традиция, происшедшая от греческой геометрики и сохранявшаяся долгое время в Этрурии параллельно с восточным влиянием, иногда, смешивая два течения, приводила к эклектизму, отныне основательно закрепившемуся в этрусском искусстве. Несомненно, в этом заключается наиболее важное свидетельство определяющего влияния восточных потоков на Западное Средиземноморье.

Здесь речь идет о прямых следствиях, по большей части современных распространению этого феномена. Остальные следствия проявятся на гораздо большей пространственно-временной дистанции. Так, искусство ситулы расцветает в то же время, когда этрусская ориентализация подходит к концу, что свидетельствует о более позднем проникновении ориентализированных форм в континентальную Европу — в период, соответствующий последней фазе цивилизации Гальштат. Подобным образом развивалось иберийское искусство, оригинальные проявления которого в неявной форме распространяются начиная с более древних времен и сохраняются вплоть до начала римской эпохи.