Цивилизации

Их достижения в сбережении и использовании водных ресурсов в большом масштабе делают их достойными преемниками «гидравлической» цивилизации, исчезнувшей в долине Инда. В Мадура Ойя поток воды из искусственных озер шириной шесть миль был перегорожен оригинальными водонепроницаемыми шлюзами. Даже до принятия буддизма, что традиционно относят к III веку до н. э., Анурадхапура была великолепной большой столицей с самым большим в мире искусственным резервуаром воды. Что же нам сказать о золотом веке Шри-Ланки? Был ли это очередной случай возрождения индийской цивилизации, возникшей в результате миграции с места происхождения — из долины Инда или из какого-то другого места поблизости? Или это предостережение против поспешных заключений, в который раз демонстрирующее, что цивилизации возникают независимо в различных средах и более заметны своими отличиями, чем предполагаемым общим происхождением? Связь вокруг или поперек Индии вопреки свидетельствам, убеждающим в обратном, была, скорее, путем торговли и влияния, чем пуповиной.

Просо и рис, река и река: возникновение Китая

Вымыслы, в которые верят люди, в культурном отношении существеннее фактов, которые они игнорируют. Обычно утверждают — ошибочно, — что единственная созданная человеком постройка, которую можно увидеть из космоса, это Великая китайская стена. Традиция приписывает ее создание — она возникла путем соединения целой серии более ранних укреплений — Ши Хуанди, который именовал себя — или его наименовали — «первым императором». Он мобилизовал семьсот тысяч рабочих, построил сеть дорог и каналов и, когда умер, был похоронен с шестью тысячами глиняных статуй солдат и слуг, которые должны были сопровождать его в следующей жизни. Он был мастером театральных жестов в демонстрации силы: обычно это признак неуверенности и стремления преодолеть противоположную репутацию. Ибо он был варваром-завоевателем, пришедшим с окраины культурной китайской области, и его грамотные подданные предпочитали трактовать его как разрушителя, а не созидателя. Основать династию ему не удалось, организованное им возрождение принесло сомнительные результаты. Но его связь со стеной заставила почитать его — вероятно, незаслуженно, — как основателя Китая.

Стена столько раз перестраивалась, что мы не уверены, что она все еще напоминает первоначальное сооружение. Но она стала символом достижений китайской цивилизации и в течение многих столетий представляла для китайского народа олицетворение его единства. На других фронтах Китай защищали природные препятствия, естественные преграды: грозные горы, обширное море. Но Стена олицетворяла программу самоограничения и исключения чужаков. Во времена, которые мы называем Средними веками, ее регулярно изображали на картах Китая: двойной ряд точек или грозный длинный зигзаг по краю цивилизации, как след гигантского зверя-стража. За исключением очень кратких периодов ослабления уверенности, китайцы всегда считали себя народом, избранным небом и обладающим уникальной цивилизацией. Подобно многим другим подобным притязаниям, эту традицию можно считать вредной, но правитель Китая всегда считал себя правителем всего мира — по крайней мере той его части, которая имеет значение. «Территорию за Пустыней (внешней зоной), — сказал Сан Куочи, — не стоит наносить на карты, хотя туда и могут пролечь следы повозок»[573].

Несмотря на такое утонченное и имеющее прочное основание представление о себе, большую часть своей истории китайцы не впадали в самодовольство. Граница их самоопределения, кажущаяся такой застывшей, непрерывно перемещалась. Китай стал огромным благодаря агрессивности в завоеваниях, предприимчивости в колонизации и готовности к принятию и поглощению чужаков. Начало этого процесса создания страны и цивилизации неясно. Традиционное упрощение дает китайской цивилизации один или два «стартовых пункта», с которых государство и культура, сегодня называемые китайскими, начали распространяться посредством своего рода «переизлучения». Однако среди многих местностей, которые сегодня входят в Китай и где земледельцы и строители бросали вызов природной среде, особенно привлекают внимание два района, оба на равнине Желтой реки, но разделенные варварами. Нижняя область обширна: она доходит до моря в районе Челейского залива, а на западе простирается до Шансийского плато, где река выносит на равнину горные породы. Вторая — небольшая долина выше по течению, где в Желтую реку впадает река Лo. Сегодня это непривлекательные районы: жаркие летом, очень холодные зимой, когда на них обрушиваются ледяные резкие ветры, а реки заполняются льдинами. Быстрые разливы вызывают катастрофические наводнения[574]. Холодные северные ветры, которые делают климат труднопереносимым, приносят из Монгольской пустыни толстый слой пыли, создавая хрупкую желтую почву, почти бесплодную без орошения.