Цивилизации

Сто двадцать восемь – это оказались морфы, отличные от основной черной массы своих соплеменников. У них видимо сохранились зачатки былой любознательности. Им было абсолютно все равно, что делать: строить, разрушать, убивать или входить в контакт, лишь бы что-то делать и от этого действия получать какую-то информацию, способную удовлетворить их любопытство. Их уменьшенный до размеров животного интеллект, слабо различал добро и зло. Единственное, что они хорошо понимали, это свою боль, но никак боль объекта своей любознательности. Не причиняя им страданий, с ними можно было делать практически все: как посылать куда угодно, так и заставлять выполнять что угодно.

Нельзя сказать, что отказавшиеся поддержать замыслы Озла морфы, его невзлюбили. Нет, они просто были к нему безразличны, как и ко всему окружающему их миру.

Были еще два десятка морфов, которые жили в уцелевшем ансамбле куполов, но они не имели вейвов, почему они и сами не знали. Озл предполагал, что эти морфы появились на свет, когда производство вейвов уже было прекращено и они первое время оказались без кораблей, а затем уже и привыкли их не иметь.

Цивилизация умирала. Никогда не умирающие – это было наиболее близкое значение слова морф. Но все же морфы оказались смертными, но не по воле природы, а по воле случая. Некогда многомиллионная цивилизация, медленно угасала.

Они разучились иметь детей, лишившись детородных органов, сначала в процессе свой мутации, а затем и от условий своего существования. Ребенок это продолжатель жизни индивидуума, его наследник, после ухода в небытие, а если жизнь вечно, то зачем кому-то что-то передавать по наследству, если сам можешь владеть этим вечно. Они потеряли понятия пола. Кто он морф? Мужчина, женщина. Они этого не знали. Просто морф и не более.

Да и что можно хотеть, если вначале было все, а потом ненужное как-то исчезло за миновением надобности и остались только лишь потребности во сне и еде, которых было без конца и края. Даже потребности в удовольствиях уже не было.

Каждый морф имел свой корабль – вейв, который и являлся его домом. Это был абсолютный корабль, безопасный корабль, корабль обладающий определенным интеллектом.

Озл также был машиной, обладающей интеллектом, созданной разумом человека, но у вейва был другой интеллект, не поддающийся его осмыслению. Порой было не понятно, кто для кого создан; вейв для морфа, или уже морф служит вейву. Если погибал вейв, то обычно умирал и морф, если умирал морф, то вейв мог жить своей жизнью, пока не находил себе нового жителя своего нутра.

Проникнуть в вейв можно было только лишь с помощью телепортации двумя способами, либо с помощью телепортационной оболочки-костюма, либо с помощью телепортационной платформы. Если оболочки имели все морфы и в одном из куполов сохранившегося ансамбля могли даже отремонтировать поврежденную оболочку, то платформу имел далеко не каждый морф. Изначально вейвы были построены для каждой семьи морфов и были разной вместимости, от одного до нескольких десятков мест. Но семьи, на протяжении более чем пятидесятитысячного пути их деградации исчезли и теперь в каждом вейве находился всего лишь один морф.

Телепортационная оболочка, вначале надевалась как рабочий комбинезон. Но она была на столько удобна и так хорошо защищала от внешней среды, что снималась все реже и реже, и в конце концов вросла в тела морфов так, что стала их второй кожей, а может быть уже и первой. Но в тех кораблях, где члены семьи погибли в не помнящемся прошлом, когда оболочки еще были как средство проникновения в вейв, они сохранились висящими в кораблях. В вейвах морфов, согласившихся сотрудничать с Озлом, таких оболочек удалось найти восемь, которые сейчас доращивались в специальной среде, до размеров пришельцев в мир Аорон.

Для не сильно отличающихся размерами от морф землян, Елены и Баррака, оболочки уже были готовы. И если Баррак уже своею пользуется во всю, то Елене Озл ее оболочку еще не показывал, кто знает, что можно от нее ожидать. Для него и Фраза оболочки еще доращивались, а это был очень длительный и тяжелейший в техническом исполнении процесс. Новые слои оболочки набирались буквально по одной молекуле материала, которые втискивались в межмолекулярное пространство уже имеющихся молекул специальной молекулярной пушкой и постоянно контролировались на правильность занятой ею позиции, и еще большего усилия требовавшие, чтобы выбить ее с неправильной позиции.

Но оболочка была пригодна для проникновения только лишь в единственный вейв, хотя и был способ, который позволял настраивать код, как корабля, так и оболочки, но уже почти забытый всеми морфами и только лишь двое-трое морфов из флота адмирала Баррака могли это делать.

Барраку повезло больше всех из пришельцев. Ему досталась оболочка из корабля Йллу, которого первоначально Озл назначил адмиралом своего флота, но в последствии не оправдавшего его надежд и уничтоженного сканированием его мозга.