Цивилизации

Наконец над кораблем союза появился большой серый корбоут, который начал медленно падать на фиолетовый корабль, который по прежнему висел на своем месте, не подавая признаков видения корбоута. Когда между кораблями просвет уже почти не просматривался, фиолетовый корабль, вдруг резко повернулся вверх своим брюхом, если такое у него имелось, из которого вырвался широкий голубой луч, который мгновенно разрезал корбоут на две части.

Челюсть Ф”Роззера отвисла на столько, на сколько смогла это сделать. Ему еще никогда не удавалось видеть гибель вестинианского корабля уничтожаемого союзником, их всегда находили уже изуродованными или изрезанными на части. Гибель корбоута по заказу, воочию наблюдалась им впервые, со всеми подробностями.

Две половины корбоута начали падать вниз; одна из них загорелась. Фиолетовый корабль, вместо того, чтобы быстро уйти в сторону, почему-то не торопился это сделать. Он начал неторопливо переворачиваться в свое нормальное положение, но падающая горящая половина корбоута, уже опустилась на его хвост и начала прижимать вниз. Союзник резко дернулся вперед, видимо до него дошло, что нужно уйти из под горящего обломка, но тут на него легла вторая половина корбоута и над космодромом вспыхнуло голубое солнце.

Экран перед Ф”Роззером сделался ярко-голубым. Он отшатнулся, закрыл лицо руками и протяжно застонал.

***

Над дальним краем стола К"Расса вспыхнуло встревоженное лицо его помощника.

– Что? – К"Расс почувствовал недоброе, его сердце болезненно сжалось.

– Несколько минут назад над космодромом столицы столкнулись корбоут и корабль Союза. Произошел мощный взрыв, который до сих пор еще виден из здания Регалий. Есть многочисленные жертвы.

К"Расс вскочил с кресла и кинулся к стене. Даже сквозь затененную стену, вдалеке был виден яркий голубой шар.

– Это тринадцатый. – К"Расс тяжело вздохнул, но вдруг до его сознания дошел истинный смысл произошедшего.

– Безмозглый болван! – Он в ярости забарабанил кулаками по стене.

4

Виктория расширенными глазами впилась в экран старого, допотопного телестерео. Антенна связных коммуникаторов около ее дома, была очень старая, доставшаяся ей разбившегося недалеко от Хроны, по неизвестной причине, вестинианского корбоута и потому не в полной мере соответствующая земным стандартам, хотя и доставала до Земли. О ее замене она вспоминала лишь тогда, когда ей выпадала минутка взглянуть на экран стерео и поэтому канал связи с городом немного искажал передачи, особенно звук. К тому же два дня назад закончилась сильнейшая магнитная буря на Тауране, которая добавила своих помех в канал связи и понять что-либо из произнесенных диктором слов, было весьма затруднительно. Диктор сообщал.

– Подобранный… назад… хр-р-р, ирру-и-и пришел на… и открыл глаза. Бит… жизнь завершилась хр-р-р с-ш-н. Выяснения ли… хр-у-у продолжаются. Хр-п-хр-рр-р сообщи… номер.

Виктория поднесла руки к лицу и не отрываясь смотрела на изнеможенное, крайне худое и грустное лицо мужчины, показываемое на экране. Его губы были столь плотно сжаты, что превратились в едва заметные ниточки, ни один мускул лица не вздрагивал, словно это было не лицо человека, а искусно сделанный гипсовый слепок. Большая белая полоса пролегающая через весь его лоб, явный след от очень сильного удара, придавала человеку глубоко задумчивый вид и лишь глаза, едва заметно подрагивающие и излучающие не естественный блеск, придавали его лицу живой вид.

Виктория не могла вспомнить это лицо, но глаза. Она их помнила. Она помнила эти глаза уже почти пятнадцать лет.

То умные и задумчивые, то ласковые и нежные, то искрящиеся и зовущие, они часто в ночной тиши вглядывались в ее лицо. Она протягивала руки к ним, пыталась потрогать их в темноте, как прежде, обводя своими пальцами вокруг них, трогая едва уловимые складочки, разглаживая брови и вглядываясь в глубину их взора, пытаясь прочитать то, что было недосказано словами, выражено легким жестом или мышцами лица. Но по началу, всегда натыкаясь на пустоту, она прогоняла их, а потом, уже привыкнув к их видению, лежала без движений и мысленно или шепотом разговаривала с ними, делясь своими печалями и радостями.

Слезы крупными каплями покатились из ее глаз и, оставляя блестящие следы на щеках, падали к ее ногам, разлетаясь мелкими фонтанчиками брызг в разные стороны.

Дверь холла широко открылась и в нее вбежала симпатичная девушка с густыми прядями пышных, роскошных, каштановых волос, падающих ей на плечи и спину.

– Мама, мама!

Увидев окаменевшую мать, с блестящими следами на щеках и застывшим взглядом, направленным в экран телестерео, она, осторожно ступая, подошла к стереоэкрану и заглянула в него.

– Кто это, мама? Я его не знаю. – Брови девушки взметнулись вверх, она быстро переводила взгляд с экрана на мать и наоборот и ее волосы, бурными волнами, метались по ее спине и плечам.

– Ты не права Леночка. – Виктория протянула руки навстречу девушке.

Елена протянула свои руки к матери и, шагнув к ней, положила голову на ее плечо.