Цивилизаторы

— Не смей! — Лейтенант говорил, прикрыв глаза ладонью, и вдруг ощутил на губах что-то соленое. — Главное, что жив! А рука?.. Что рука? Отрастет…

Лейтенант явно бредил, и Агапов отвернулся от плачущего «Бога войны».

* * *

Через три часа две вертушки, загруженные до отказа, вернулись к селу. Разведрота выгружалась для того, чтобы выполнить свой долг. Тело Сечина надо было вернуть родителям.

В полной темноте «призраки» выполняли то, чему их учили. С каждым захваченным домом надежды оставалось все меньше. И меньше становилось врагов.

На захват села потребовалось полчаса. Тела не нашли.

А значит, оставалась призрачная надежда…

Серов очнулся в госпитале. Молодая стройная медсестра сидела рядом с кроватью разведчика и смотрела глазами, полными ужаса.

— Не страшно. Нормально! — Сергей отвернулся к стене. «Ночной голос» выполнил свое обещание. Теперь Серову осталось выполнить свое.

— Тебе еще повезло, легко отделался! — решила успокоить Сергея девушка. — В соседней палате лежит твой ровесник, а у него…

Нет, отделался Серов нелегко: полностью оторвало левую руку и левую ступню. Осколки как будто знали, куда целить, и прошли именно там, где его тела коснулись круги Чертова Пупка.

С протезом для ноги армейское начальство проблему решило быстро. Ходил Сергей кое-как, но все-таки сам. А вот рука восстановлению не подлежала.

Мать умерла от инфаркта, как только узнала о том, что сына покалечило.

Наступила поздняя осень, когда двери госпиталя наконец-то закрылись за служивым. Одиночество Серов воспринял как факт: ни одна девушка не хотела связываться с увечным, но никакой злости на девиц у парня не было.

Оставалось в жизни последнее дело. Решение об этом Сергей принял еще там, под градом пуль, когда Володька Сечин сознательно простился с собственной жизнью, прикрывая отход взвода.

«Шерому надо все рассказать. Он должен знать правду!» — не выполнить это решение — значит предать память о товарище. Почему-то именно так связались в голове Сергея прошлое и будущее.

Поэтому в последнее воскресенье октября ржавый «пазик» вез Серова в Волчищево, усиленно подпрыгивая на ухабах, как на трамплинах.

* * *

Вышедшего из ворот соседского дома мужика Сергей не узнал. После пропажи внучки здоровенный Михаил Шерый ссохся и даже, кажется, стал меньше ростом.

— Чего тебе, парень? — не глядя на Серова, куда-то в бороду пробубнил Михаил.

— Не узнаешь?

Парень стоял правым боком к Шерому, и тот не мог видеть телесного недостатка.

— А… это ты, сосед. Надо же, как вырос! Ты куда ж настолько запропастился?

— Служил я, дед Михаил. Служил…

Шерый пристально оглядел ногу Сергея, неестественно отставленную в сторону.

— Ранили, что ли?

— Есть такое!

Теперь уже на лице Шерого появился интерес, и даже выражение легкого уважения.

— Воевал, значит.

— Воевал…

— А от меня чего хочешь?

— Хочу признаться.

— В чем?

Сергей поежился и с каким-то испугом взглянул в глаза Михаила.

— Я был последним, кто видел Ирину живой.

— Ты?!

Шерый отшатнулся от парня. Лицо его стало белым как мел.

— Да, я! Она пропала в Чертовом Пупке. Я не смог ее остановить. Не успел…

— Ах ты, сволочь!.. — Михаил замахнулся сухой жилистой рукой, но увидел левое плечо Серова. — Кабы ты не был калекой, я бы тебя…

Сергей уже не слушал проклятия, несущиеся ему в спину.

Торопливо ковылял к Чертовому Пупку.

* * *

Сергей еле брел по заросшей дороге к полю: он здорово исхудал за четыре месяца, проведенные в госпитале. Мышцы, натренированные для выживания, исчезли, плечи поникли, и сам Серов, как и Шерый, будто съежился. И даже семнадцатилетним Сергей весил, наверное, килограммов на пятнадцать больше.

Осень уже сама скосила всю зелень поля, и Чертов Пупок слился с темной пашней. Но Сергей все равно быстро нашел испепеленную землю. Было видно, что летом никто здесь траву не косил. Люди все еще боялись.

— Ну, проклятое место, принимай проклятого! — сказал Серов и топнул ногой там, где когда-то лежали остатки уздечки. — Ну, что же ты? Принимай!

Последние слова он прокричал небесам.

— Тебе все мало? Возьми меня! На кой черт мне такая жизнь!

Земля содрогнулась. Знакомый звук оглушил Сергея.

— Давай! Я уже не струшу!..

Первый голубой круг, как и два года назад, вышел из-под земли, очерчивая края Пупка. Второй, потрескивая и звеня, сузился и приблизился к Серову. Третий коснулся раненого плеча и замер. Круг то поднимался вверх, до уха парня, то опускался вниз, к протезу. В ушах жужжало. Тошнота подкатывала к горлу.

— Давай же, давай! — заорал Сергей и опустился на колени.

Но какая-то сила тут же подняла его с колен. Голубой круг продолжал с треском на огромной скорости перемещаться сверху вниз, вдоль тела.

Вдруг протез оторвало — он на лету рассыпался в пыль, — а на месте протеза очутилась ступня. Настоящая нога, но без пальцев. Сергей оперся на нее и почувствовал слабость в давно не работавших икроножных мышцах.

Раздался очередной щелчок — третий круг исчез в небесах. Зато четвертый приклеился к плечу и продолжил уже начатое третьим.