Цивилизатор в СССР 1980

— Кто ещё знает об этом… фе-но-ме-не? — казалось бы вне связи с сказанным ранее вдруг поинтересовался вернувшийся к начатой теме Брежнев — указав пальцем на папку с письмами и фотокопиями «шифровок» Вяткина.

Андропов коротко перечислил всех, кто имел какой либо доступ к информации от «Свидетеля».

Недоумевавший глава Комитета пока ещё не знал, что пару дней назад на приём к Генсеку попросился первый секретарь Пермского обкома КПСС, приехавший по партийным делам в столицу. Давно и лично знакомый с Коноплёвым Брежнев не отказал, нашёл время и вчера вечером внимательно выслушал партийного главу Пермской области.

Генсек, уже зная о том, что вскоре Андропов доложит о каком-то «феномене, выходящем за пределы современных научных знаний», долго и обстоятельно беседовал на своей даче с Коноплёвым, которого мучили воспоминания осени и неясность (из-за слов начальника пермского облуправления КГБ о том, что «Москва забирает дело к себе») со странной историей про «предостережения вундеркинда»…

Борис Всеволодович Коноплёв не выдержал. Аккуратно, всё это время, используя свои возможности, помня просьбу генерала-начальника областного управления Комитета, он, тем не менее, аккуратно наводил справки сам. Через «журналиста из войсковой разведки» Пичугина.

Тот три раза за прошедшее время по «журналистским обязанностям» бывал в Пермском педагогическом, видел и общался с «молодыми версиями» некоторых из тех людей из числа преподавательского состава, о которых упоминал Вяткин в своём рассказе в здании обкома партии у Кононплёва и… в мае 1979 года первый секретарь решился.

Помня слова о «параде лафетов», он счёл своим долгом сам «довести до внимания генерального» про загадочный и невозможный случай… («кто знает, что там решили в Комитете на самом верху? Генеральный должен знать сам…»).

Посему, к разговору с Председателем Комитета Брежнев уже был «в соответствующем настроении».

Не очень, прямо скажем, хорошем. Ибо кроме самых общих слов про будущие десятилетия, «парад лафетов» и ощущения шока от интеллектуального уровня взрослых разговоров с «пятилеткой», пермский секретарь мало что мог сказать.

Лишь внутреннее ощущение — «дело нечисто» и «так не бывает! Ну не может ребёнок так говорить, тем более о таких вещах и обстоятельствах!».

Комитет же забрал дело под себя.

И Генсеку начали излагать лишь сегодня!

Что там всё это время Юра мутил и проверял?

* * *

Вечер того же дня. Любимая подмосковная дача «Заречье-6» Брежнева Л. И. Он сам.

Да уж… собрался в июне-июле в Крыму отдохнуть… а тут такие новости!

…Тонкая струйка табачного дыма от любимых сигарет Ильича одноимённой марки «Новость» уплыла вверх и рассеялась прочь от выставленного на свежем воздухе на даче «Заречье-6» обычного круглого стола, за которым супруга Виктория Петровна и он сам частенько играли в домино с охраной.

Сейчас попалась обычная «Новость», которые Брежнев сознательно чередовал с той же маркой, но сделанной по спецзаказу. Те были, на его взгляд, слишком «лёгкими».

Привезенный Андроповым «вундеркинд» сейчас молча, насупившись, смотрел на человека, совмещавшего два высших в стране поста — Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя (с июня 1977, снова, как и в первой половине 60-х) Президиума Верховного Совета.

«Человек из будущего», точнее сознание «оттуда» в его же собственном детском теле… по заявлению-предположению самого его.

Безумная история, рассказанная пермским секретарём, о правдивости которой и о важности серьёзности отношения к которой так настаивал днём Председатель КГБ, воплощалась в содержании детской головки дитя, сидящего перед Генсеком.

Или… всё же дитя — лишь по телу, но не по тому, что скрыто в голове?

Генсек, несмотря на все свои хвори, усталость и преклонные года, по прежнему не верил ничему сказанному его двумя собеседниками — вчера и сегодня.

Пока не проверит самолично… слишком уж невероятным было всё то, что услышал от Коноплёва и тем более невероятным то, что развернул сегодня Председатель Комитета…

Дождавшись, когда подполковник 9-го управления КГБ Олег Сторонов, комендант государственной дачи «Заречье-6», оставит их сидящих за столиком втроём, Брежнев снова перевёл взгляд с Андропова на того, кого тот привёз с собой.

С виду для всех, имевших доступ к «Заречье-6» — всего лишь Председатель Комитета заехал по каким-то делам на дачу к главе партии и страны, захватив по пути с собой какого-то «малолетнего родственника».

Вот только пермский секретарь утверждал, а Андропов сегодня более развёрнуто пояснил, кто такой «Свидетель».

И всё равно… — до последнего мгновения, и прямо сейчас Генсек не верил в случившееся. Оттого, едва они закончили беседовать с Андроповым на объекте «Высота», он затребовал:

— Привези его ко мне ближе к вечеру… послушаю байки… про будущее.

Раздосадованная мимолётная гримаса на лице Андропова в тот момент, уже три часа убеждавшего Генсека отнестись серьёзней к ситуации, не ускользнула от внимания Брежнева.

Ещё бы он Юре с ходу то поверил!