Цивилизаtion

Благоразумие и справедливость все же взяли верх над случайностью и недопониманием. Несмотря на истошные крики с обеих сторон, нас узнали, и бойни не произошло. Вернувшись в лагерь, мы слушали ужасные новости о событиях прошлой ночи. Нападавшие, совершив первый налет, и не думали уходить далеко. Показавшись на западе в первых часах темноты и уведя за собой основную группу защитников, они ворвались в город с востока. Особенно шокировал тот факт, что нападали целенаправленно на мой дом, пытаясь выломать дверь и попасть внутрь. Обитая металлом, она выдержала натиск, хотя изрядно пострадала. Вскоре подошли наши воины и после короткой битвы прогнали бандитов, убив двоих из них.

— У нас есть потери?

— Только легкораненые, — ответил Бык и, помолчав, добавил: — Еще они забрали Пхо.

Меня словно оглушили обухом. Пхо для меня была как член семьи, одиним из самых близких людей, и факт ее похищения расстроил меня сильнее, чем если бы убили десяток наших воинов.

— А Лиа?

— Она закрылась в доме. С ней все в порядке.

Все замолчали.

— Куда они ушли? — тихо спросил я

— В лес. Туда, где море. Мы не знаем точно, — развел руками глава гарнизона.

— Еще есть что сказать? — несмотря на ужасные вести, я просто валился с ног после суток проведенных на ногах.

— Одного убитого мы узнали. Это гоцэ Ахомита, — Бык зло посмотрел на заварившего кашу туземца. Виноватый рабовладелец потупил глаза и молча уставился в землю.

Значит, все-таки их не похитили. Ушли сами. Плохо…

— Покажите!

Я проследовал к костру, около которого бросили тела убитых. Но не ахомитовский раб заинтересовал меня больше всего. Лежащий рядом с ним мужчина не был похож на тех дикарей, что мне доводилось видеть. Убитый был довольно крупный, с большой головой и мощными надбровными костями, словно горилла. Рыжеволосая голова сидела на короткой шее. В свете костра были отлично видны мощные желваки и крупная челюсть.

— Охэ, — прервал мои наблюдения Тыкто, — ты хотел привести охэ?!

Он смотрел на Ахомита с возмущенным недоумением, но тот, похоже, не понимал, в чем суть претензии.

— Много зим назад, когда я был молодой, мой вождь говорил, что есть такие люди, — Тыкто будто рассказывал это мне, но продолжал пристально смотреть на Ахомита, — это злой, плохой народ. Их нужно убивать всех, как только встретишь. Это охэ!

Тыкто со злостью пнул труп.

— Теперь они не уйдут, пока не убьют нас. Или мы не убьем их. Охэ никогда не будут гоцэ, — заключил он.

Я смотрел на эту помесь человека и обезьяны, на его короткие лапы и огромный нос. То, что они напали на мой дом, говорило лишь об одном: им нужен был Кава, о котором, очевидно, рассказали сбежавшие рабы. Холодок пробежал от самой шеи, через бока добравшись до пальцев ног. Я снова ощутил животный страх.

Сон сняло как рукой. Поставив на крыше своего дома четверых лучников, я провел ночь, вздрагивая от каждого шороха.

Утро я начал с того, что укрепил дверь: нашил дополнительные доски и сделал подпорки, упирающиеся в прибитые к полу башмаки. Выбить такую дверь было почти невозможно. К люку в подпол я приделал засов, чтобы запираться изнутри. Сверху на люк была прибита шкура оленя, закрывающая щели. Так, спрятавшись в подполе, я мог рассчитывать, что незнающий человек просто не догадается о потайном укрытии.

С этого момента воины разделились на две смены. Днем несколько мужчин таскали бревна из ближайшего леса. Ночью эта уйма дров благополучно сжигалась второй половиной гарнизона.

Через три дня ушедший чуть дальше в лес работник принес плохую весть. Расставленные силки кто-то проверил без нас. Судя по веревке, зверь не выскочил сам — дичь забрали. Значит, враги совсем близко. Ловушка стояла менее чем в двух километрах от лагеря. Я добавил еще два костра на границе деревни по направлению к темной чаще. Ночь снова прошла в чуткой паранойе. Люк постоянно стоял открытым, и я готов был нырнуть в подпол при первой опасности. Чертовы охэ! Чертов Ахомит!

Глава 51

Новый день ознаменовался еще одним неприятным сюрпризом. Из леса, чуть было не получив порцию наших стрел, вышли рыбаки. Я снова совсем забыл про группу людей, добывающих нам моллюсков и рыбу. Они как ни в чем не бывало пришли к Цаку с вопросом, почему уже третий день не возвращаются носильщики с пустыми корзинами и деньгами? Ужас состоял в том, что к нам с добычей никто не приходил…

С этого момента я объявил запрет на ловлю рыбы. В лес выходили только хорошо защищенные и вооруженные команды по пятнадцать-двадцать человек, которые ставили и проверяли силки. Но эффективность охоты была низкой. Зверь или не ловился, или нас опережали партизаны. Не желая подкармливать ворогов, я запретил охотиться. Племя перешло на зайчатину и козье молоко с зерновыми. К Чуку отправился хорошо охраняемый караван. Будучи в своеобразной осаде, нам пришлось импортировать дичь.