Цивилизаtion

Я не знал, что делать и говорить. Это был первый случай, когда я видел столько смертей одновременно. Мои воины беспечно вытаскивали стрелы из врагов, хвастаясь, кто куда попал, будто это был раунд стрельбы по мишеням на тренировке. Сдавшиеся сидели на пятках, понуро склонив головы.

— Их убивать? — растеряно спросил я Тыкто.

— Я убить вождь. Сейчас вождь Тыкто, — он смотрел на меня хищным взглядом победителя:

— Убивать или брать хэв?

— Брать хэв, — поспешил ответить я.

Хватит на сегодня убийств. Будут камни таскать.

Внезапно все резко вскинули луки, услышав шорох. Но опасности не было. Из кустов вышли около трех десятков женщин и детей.

— Брать хэв, — уже уверенно подтвердил я.

Тыкто одобрительно кивнул.

Похоронив в камнях убитого апачи и дав дикарям сделать то же самое со своими мертвыми, мы продолжили путь домой. Я шел в угрюмом расположении духа — кровавая битва стояла перед глазами и действовала на нервы. Единственным положительным моментом в этой истории было то, что пленные тащили почти всех наших животных. Племя было голодным и худым, поэтому отданный им на растерзание убитый осел сразу был с жадностью съеден.

Проходя по горам, я уже не отвлекался на руду, торопясь домой. Нас не было более двух недель, и мало ли что могли придумать команчи со своим взбалмошным предводителем. Первый тревожный звоночек прозвучал около каменоломен. Там никто не работал. Груда камней лежала не перенесенная.

Тыкто резко посерьезнел. Мы быстрым шагом поспешили в лагерь. Нагруженные пленники не поспевали. Тогда мы оставили пятерых воинов сопровождать ослиный конвой, а сами устремились в хэв.

Проходя перспективную стройку, мы увидели ту же картину. Бревен и камней лежало очень много. Глиняная куча тоже заметно выросла. Все было на месте. Не хватало только людей.

До лагеря оставалось около трех часов бодрого шага. Мы почти бежали. Уже на подходе было понятно, что случилось что-то страшное. Лагерь был разорен, на земле темными пятнами чернели лужи крови. Ни одной живой души вокруг не было.

Глава 20

Все, на что падал взгляд, несло в себе следы разорения. Загоны для зверей, навесы для сена, стеллажи для посуды — все было разбито и разрушено. У пещеры в неестественной позе, словно большая брошенная игрушка, лежала туша волка. Тыкто смотрел на хэв взором сумасшедшего. Если бы разум туземца начал, как мозг современного человека, искать корень зла, им, вероятнее всего, оказался бы я. Но для Тыкто злом было то, что уничтожило лагерь. И это убеждение, наверное, спасло мне жизнь.

Вождь сжимал кулаки, копя в себе эмоции и, в конце концов, взорвался. Его рев был смесью отчаяния и ярости, и именно в этот момент я кожей ощутил, насколько сильна первобытная человеческая энергия.

Стараясь не попадаться на глаза Тыкто, я подошел к очагу. Дыма не было, но зола в глубине еще сохраняла тепло. Значит, прошло не больше трех дней с момента нападения.

«Команчи вышли на тропу войны», — пронеслось у меня в голове. Доигрался я в торговлю и демократию.

Картина вырисовывалась достаточно ясно: Сыхо напал с желанием захватить много топоров или технологию их производства. Неясно было только, куда делись тела наших людей. Судя по обилию крови — многих из них убили. Но было бы странно, если воины Сыхо занимались погребением солдат противника.

Мои размышления прервал окрик из леса. Все повернули голову в сторону зарослей, и не успела оттуда показаться фигура человека, как тотчас же она стала походить на ежа, пронзенная множеством стрел.

— Не убивать! Я Ахомит! — раздался крик из кустов.

— Не убивать! — крикнул я Тыкто. — Не враг!

Солдаты ослабили тетиву, но не опустили луки. Действительно, только что убитый туземец был одним из команчей, работавших на перетаскивании бревен.

— Выходи, — сказал Тыкто, — не убивать.

Из кустов медленно показался Ахомит и еще один гастарбайтер.

Проверив, что в лесу больше никого нет, Ахомита окружили, и он начал сбивчиво рассказывать, что произошло.

С помощью перевода Тыкто удалось узнать, что воины Сыхо напали рано утром два дня тому назад, когда почти все племя еще было на месте. Команчи убили всех мужчин, которые были в лагере, за исключением Тома и еще одного кузнеца. Их вместе с женщинами нападавшие забрали с собой. Затем, судя по всему, были захвачены трудившиеся на стройке. Там в основном работали команчи, так что, вероятно, их просто вернули домой, но этого Ахомит уже не видел. Он вместе с двумя друзьями трудился в лесу и успел спрятаться, когда началась заварушка. После того как все ушли, Ахомит похоронил наших мужчин в камнях.

Солдаты отправились вытаскивать стрелы из убитого и, закончив с этим, быстро отнесли тело в пещеру смерти.

Я же думал, что делать дальше. Исходя из рассказа Ахомита, результат нападения можно было оценить так: из безвозвратных потерь — около двадцати человек мужского населения. Из потенциально возвратных — все племя женщин и детей. У нас сейчас меньше сорока вооруженных воинов да Ахомит с товарищем. Через полчаса подойдет балласт в лице пленных дикарей и десятка ослов. В такой компании идти в контратаку было безрассудно.