Цивилизаtion 2

Борясь с естественными утренними желаниями Гена дождался, пока давление в пузыре не сравнялось со значениями критическими даже для паровых котлов и бесшумно потрусил в уборную. Опасаясь смывать, Патоген сел на холодную черную плиточку и затих. Три долгих часа он по крупицам копил в себе мужество и наконец выполз из кафельного заточения. Словно трусливая крыса Чучундра, Гена крался по стене, приближаясь к двери. Затаив дыхание, он приложил палец глазку и тут же отдернул его, ожидая выстрела. Чуть погодя, успокоив выпрыгивающее сердце, палец был приложен на подольше. Стало смеркаться, когда Гена позволил себе прильнуть расширенным оком к глазку и убедиться, что за дверью никого нет.

Не доверяя коварной гэбне, способной прятаться в непросматриваемых складках коридора, Гена все же щелкнул замком и высунул голову в дверной проем. Единственная уцелевшая палка лампы дневного света жужжала и помаргивала. У соседей послышались приглушенные звуки заставки Санта-Барбары. Старик Кэпфэлл должен был выйти из комы, и за ним, затаив дыхание, следила вся страна. Патоген собирался уже юркнуть обратно в свое жилище, когда заметил на дверной ручке висящий пакет. Страх молниеносно достиг космических величин и молодой еще Гена чуть было не повторил диагноз пожилого уже Си-Си. Не боясь, почему-то, обнаружить в послании бомбу, Геннадий схватил пакет и с шумом захлопнул дверь.

Дыша, как финишировавший марафонец, он решительно заглянул в целлофан. Но то, что увидел Патоген, чуть не лишило его остатков рассудка. На дне пакета лежала куриная голова и две синие лапки. 'Не беги, голову оторвем', - мгновенно расшифровал Геннадий и застонал. Почуяв еду, некормленый Сахарок беспокойно заметался.

Всю ночь Гена провел выбивая немытыми зубами панические ритмы и обливаясь холодным потом. Когда сил бояться уже не осталось, он дополз до кухни, и сердито сгрыз половину луковицы. Другой еды в доме не было.

Начинало светать. Немного осмелевший Патоген принялся осторожно, а затем все отважнее поносить карателей с Лубянки. Правда вслух произносить проклятия так и не решался. Сейчас он не доверял даже коту.

На третий день измученный луковой диетой диссидент Геннадий принял мужское решение. Шумно умывшись, он торопливо оделся, и направился прямиком в здание, которого боялся пуще смерти. Усталый дежурный смог вынести истерические признания Патогена лишь двадцать минут. После чего, приехавшая карета скорой помощи увезла параноика в дом, где рукава от рубашек крепко связывают узлами на спине.

Хуже всего пришлось в этой истории Сахарку, который, переварив подаренные сердобольными соседями куриные останки, издох от голода. Вечно ссорившиеся жильцы сверху так и не смогли сохранить брак, несмотря на то, что использовали новейшие рекомендации психологов - ругаться записками.

- Вот такая вот история, Гном, - развел руками Седой, - подумай над этим.

Мне было совестно.

Седой не стал злоупотреблять гостеприимством. Забрав зерна и муки он отправил часть своих солдат обратно, взамен передав мне несколько десятков чушек чугуна, конфет, четыре кувшина пива и пару рулонов ткани. После уже традиционного обмена он пообещал вернуться через пару недель и отбыл с остатком воинов на север. Воины апачей были предупреждены гонцом, что мимо них пройдет армия, в которую не следует стрелять и которую не нужно бояться.

***

:

***

Глава 14

Останавливать стройку стены я все равно не планировал. Все-таки спокойнее, когда город обнесен каменным забором.

По совету Седого, я сделал тигли и научился плавить чугун. Действительно, металл получался хоть и крепким, но хрупким и к сильным ударам не приспособленным. Для изготовления оружия чугун был абсолютно не пригоден. Зато ничего не мешало пускать его на оси для колес, сковородки и многие другие бытовые поделки. В течение недели я использовал добрую треть от принесенных Дядей полуфабрикатов.

Свалившееся зерновое изобилие заставило построить еще один амбар. Цена на хлеб поползла вниз. Предполагая это, я приказал Цаку продать все запасы муки и ячменя незадолго до начала уборки урожая. Вырученные на торгах деньги были пущены на достройку стены. Новых монет я штамповать не хотел, опасаясь инфляции и роста цен, так что этот незапланированный доход был весьма кстати.

Через две недели, ровно в обещанный срок, вернулся Седой. Зная мое нервное отношение к толпе с оружием, он предупредил гонцом чуть ли не за сутки. Пересиливая совестливые терзания, я все же привел в боевую готовность несколько отрядов и выставил дополнительных лучников на башнях. На удивление, армия Дяди сильно сжалась в размерах. Ко мне двигалось всего человек двадцать, из ушедших шестидесяти. Убедившись, что эти люди и есть все боевое сопровождение, я спешно скомандовал 'вольно' избыточной охране форта. Стена уже возвышалась метра на три, и вид моей крепости был довольно внушительный.

Седой выглядел уставшим, но довольным. Значит, войско уменьшилось не из-за боевых потерь. Я вышел на встречу и поздоровался.

- Чего вас так мало то?