Цицианов

О службе Цицианова в гвардии практически ничего не известно. Скорее всего, она ничем особым не отличалась от быта офицеров столичного гарнизона. 12 февраля 1786 года по обычной практике того времени Павла Дмитриевича «переименовали» из капитан-поручиков гвардии в армейские полковники и назначили командиром Санкт-Петербургского гренадерского полка. Но это был уже совершенно иной уровень. В вооруженных силах командир роты (капитан) и полковник (командир полка или артиллерийской бригады) являлся больше чем строевым командиром. Эти части были не только тактическими единицами, но и хозяйственными структурами. Шефом полка являлся один из влиятельнейших людей второй половины екатерининского царствования фельдмаршал Иван Петрович Салтыков. По словам П. Зубова, этот человек питал к Цицианову полное доверие. После Русско-турецкой войны 1787—1791 годов полк был разделен на два «летучих» гренадерских полка, и Цицианову в 1790 году поручили сформировать «новый» Санкт-Петербургский гренадерский полк. Это была трудная задача, о которой наш герой писал одному из своих друзей: «Полк, в котором я написан сверх комплекта, совершенно разоренным сделали. Дали бригадиру, который им командовал и которому велено сформировать Сибирский гренадерский полк, ордер — взять из старого своего полка все, что захочет. Он начал с того, что 22 офицера взял, музыку, мастеровых и унтер-офицеров множество, а солдатами, я чай, окончит. Я знаю, что расстроенный полк взять и его исправить — чести больше, и по самолюбию надеялся бы успеть в том; но кто спасибо скажет, и кто уважит, если покровителя нет?.. Точно жить без жалования тяжело приходится, весь в долгу, ничем не обзавелся и маленькой суммой исправиться не могу, да и полковником будучи, вижу, что не в состоянии исправиться. Надобно красть, а красть свойства не имею; кражу называть, по обыкновению, экономией приучиться не могу; без экономии жалованием жить полковнику не можно. Чтобы иметь хороший полк, надобно иметь хороших офицеров; чтобы иметь, надлежит всегда с ними обращаться; обращаться всегда надобно для них иметь стол, а сие требует денег. Все сие соображая, видя за плечами долг, по моим доходам неоплатный, ужасаюсь по чести»[32]. В одном из писем своему другу и бывшему сослуживцу В.Н. Зиновьеву Цицианов рассказывает о мерах по укреплению дисциплины во вверенной ему части: «Важнейшее зло в полку, что солдат не знает ничему срока, ничто до него вовремя не доходит, или лучше сказать, иное совсем. Ротные командиры избалованы, считают роту за деревню, а солдаты мужиков, у которых стоят, почитают за оброчных крестьян. Я одного солдата уже принужден был в страх другим прогнать сквозь строй за то, что он мужика, принудя везти себя в роту, да еще на дороге избил его, а сам уехал. Мужик пришел прямо ко мне, я ему обещал все отыскать, отыскал и велел ему быть при экзекуции; после, позвав его, спросил: "Доволен ли он?" Он, бедный, так был этим тронут, что говорил мне, что он если бы это знал, то лучше бы у него лошадь пропала. Теперь суди: каковы здесь мужики, и каковы мои гренадеры!.. Я только и твержу офицерам, чтобы до солдат все доходило. Вообрази, что иные несколько третей жалования не получали (деньги выдавались три раза в год. — В.Л.), а я велел каждому в руки раздать, и приставил майора, а то, бывало, отдадут ротному командиру, а он их причтет к своим деньгам…» «Офицеры привыкли видеть Вадковского (прежнего командира. — В.Л.), что он из горницы не выходит, дивятся моему дон-кишотству, которое я делаю, без всякого чувствования беспокойства. Ездил по всем ротам осматривать для того, что полк очень обширно стоит, а к себе приводить — это было бы им (т. е. ротам) мученье. И так, объезжая их, около 500 верст сделал в одной кибитке, в шляпе и мундире без постели, а мороз градусов 16 наверное был»[33].