Таблица ясно показывает, что верность и заслуги ценились достаточно высоко, а разного рода прегрешения, наоборот, являлись основанием для «наказания рублем». Князь Заза Амиреджиби был замечен в связях с царевичем Иулоном, за что ему дали лишь половину просимого (225 рублей вместо 450), а вот князь Луарсаб Орбелиани, уже произведенный в майоры за участие в деле против белоканских лезгин, получил поощрение: вместо 450 стал получать 510 рублей в год. П.Д. Цицианов соблюдал справедливость и при обращении с собственными родственниками. Князь Георгий Цицианов претендовал на 4400 рублей годового дохода, не считая 50 пудов меди, получаемых от заводов, которыми он заведовал. Главнокомандующий же посчитал, что достаточно будет ему и 1200-рублевого пенсиона и уже упоминавшейся меди. Объяснялось это тем, что князь, «лишен будучи всякого почтения и уважения от народа, будучи тестем царя Георгия, притеснением многих стяжал имение». Надворный советник Иван Кобулов представил две грамоты на 300 и 180 рублей. Первую «подтвердили», а по второй, «поелику в грамоте число денег подскоблено», решительно отвергли. Князь Манучар Туманов заявил, что при Ираклии он получал 830 рублей. Цицианов повелел дать только 120, «не уважая на наглое показание к получению без трудов и службы толико важных сумм к бесполезному расходу малых грузинских доходов». Князь Оман Херхеулидзе разозлил генерала голословной претензией на 532-рублевое содержание до такой степени, что в ведомости есть слова о желательности «за наглые показания лишить всего жалования». Окончательная сумма была определена в 220 рублей — князя спасла нечасто встречавшаяся среди дворян грамотность («в уважение того, что он определен был в письменные дела»). Князь Иосиф Чавчавадзе, не представив никаких документов, заявил, тем не менее, что получал при Георгии XII 467 рублей. В получении пенсиона ему было решительно отказано. Князь Кайхосро Челокаев неосторожно показал размер своих прежних доходов в рублях и копейках. В результате появилась следующая резолюция: «Нелепость показаний с помещением и копеек в счет, никогда в Грузии не существовавших, доказывает ложность оного». Пенсион составил треть от запрошенной суммы. Приветствовалась скромность. Князь Георгий Нодаров не в пример остальным указал, что имел 230 рублей в год. Несмотря на то что и у него не было никаких подтверждающих бумаг, последовала резолюция: «По столь умеренному показанию, в мзду бескорыстия, не позволившего ему облыжно писать по примеру других, по мнению моему, следует назначить всё сполна». Одному дворянину решили платить менее трети от просимого только после того, как «следственное и постыдное по мужеложеству дело кончится к его оправданию». Мелик Дарчи Бебутов не назвал суммы доходов, «предавая милосердию Вашего императорского величества высочайшее вознаграждение». Расчет на высокую оценку скромности не сработал. Главнокомандующий указал, что скромник «давно пользовался выгодным управлением Тифлисского купечества, не следует ему иметь более 600 рублей». Всего заявители надеялись получить в совокупности 60 815 рублей в год, но князь решил, что казна не выдержит выплаты более чем в 16 990 рублей; таким образом, претенденты получили менее трети (28 процентов) желаемого[349]. На такое урезание аппетитов чиновников Цицианов решился, поскольку понимал правила игры. Просители и не рассчитывали на полное удовлетворение собственных запросов и формировали таковые с солидным «запасом».